Гуманитарные ведомости, выпуск 3 (27) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 3 (27), том 1, октябрь 2018 г. 104 отдельное и систематическое рассмотрение учения о непротивлении злу насилием, а есть лишь небольшой параграф, где производится очень вольный его пересказ. В целом в своей книге Квитко повторяет основные штампы о Толстом, прозвучавшие у Ленина и Луначарского. Так, Толстой представляется у Квитко реакционным крестьянским философом, а основаниями учения о непротивлении злу насилием объявляются кризис дворянства, наступление капитализма, неспособность принять идеологию пролетариата. И, несмотря на то, что в начале книги «Философия Толстого» ее автор призывает не проводить четкой границы между художественными и философскими произведениями, тем не менее, сам Квитко следовал этому лишь отчасти и не раз подчеркивал силу Толстого-художника и слабость Толстого-мыслителя (см., например: [10, с. 9]). Квитко останавливается на религиозных взглядах Толстого как основе его философии и нравственности, в которой «этика – прикладная религия» [10, с. 45]. Например, понятие правды Толстого характеризуется как «своеобразная смесь христианского и буддийского учений, с элементами анархистских идей» [10, с. 35]. В итоге, учение Толстого было объявляется Квитко реакционным. При этом Квитко допускает некоторое снисхождение, так как он считает, что невозможность осуществления этого учения «не делает его опасным, но оно все же является вредным, ибо оно еще больше усыпляет несознательные элементы в такое время, когда они нуждаются в пробуждении от тысячелетней спячки» [10, с. 38]. Толстовство характеризуется в книге более жестко, так как, согласно Квитко, оно не только не близко «к марксизму, а прямо противоположно и враждебно ему» [10, с. 38-39], а взгляд Толстого на историю, несмотря на некую близость к марксистскому на первый взгляд, на самом деле «ничего общего не имеют между собой» [10, с. 150]. Философско-религиозное учение Толстого в целом объявляется мистическим «абсурдом» [10, с. 41], а сам Толстой – «эгоцентриком» [10, с. 9], «потусторонним» [10, с. 141], «идеалистом» [10, с. 141]. Квитко оценивал Толстого как подложного революционера, поясняя свое утверждение следующим образом: «Бывают разного рода революционеры. Такие, которые стремятся к перевороту отжившего строя, берут за основание прогресс. Это – истинные революционеры. Толстой был революционером задним числом, он стремился вернуть прошлое, допотопное. Его теорией был регресс, а не прогресс» [10, с. 151]. Более того, по мнению Квитко, учение о непротивлении злу насилием Толстого играло на руку угнетателям, так как «советуя непротивление, Толстой, если бы он имел влияние на рабочий класс, только ослабил бы его волю, усиливая этим врага» [10, с. 56], а «рабская мораль подставить вторую щеку, когда обидчику надоело бить по первой, кроме презрения и отвращения ничего не вызывает» [10, с. 75]. Критика Толстого стремления рабочих к восстанию и революционному насилию вызывало у Квитко неприкрытое раздражение, как и то, что «об угнетателях он часто не менее заботится, чем об угнетенных» [10, с. 152]. В целом следует заключить,