Гуманитарные ведомости, выпуск 2 (26) 2018.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (26), июнь 2018 г. 129 Примеры изображений первой группы – это, как правило, рисунки- подсказки к букве в алфавитной части азбуки или букваря. Отметим, что в то время заимствование готовых европейских клише было обычной практикой для российских издательств. Наиболее яркий и массовый пример – деятельность словолитни Жоржа Ревильона (1802-1859). Он основал свое дело в Петербурге в 1830 году, впервые в России обособив словолитню от типографии. Ревильон в массовом порядке покупал политипажи, уже использованные европейскими издателями, и снабжал русские типографии так сказать «подержанным товаром», «вторым тиражом» книжного рынка [11, с. 233]. Судя по каталогам фирмы (1837-1842), в ее распоряжении имелось свыше 2 тысяч разнообразных шрифтов и политипажей. Российские типографии брали их у «Ревильон и К°» на прокат или покупали копии, выполненные с помощью гальванопластики. Цена такого политипажа составляла от 1 до 1,5 рублей, в то время как за оригинальную гравюру нужно было заплатить не менее 10 рублей [11, с. 207, 233]. Понятно, что экономическая причина решала дело, и в учебник начальной грамоты – который a priori должен быть дешевым и доступным – попадали готовые европейские изображения. При этом их использование нередко влекло за собой отказ от смысловой связи между рисунком и текстом: визуал такого рода зачастую сопровождали казусы, ошибки и противоречия. Доступ к европейским клише, вероятно, имел и владелец московской типографии Александр Семен, тесно связанный с французскими издательствами. Рассмотрим «Живописную азбуку» (экземпляр из собрания Российской национальной библиотеки (РНБ), г. Санкт-Петербург), отпечатанную в его типографии в 1862 году. В этом издании мы обнаруживаем европейские сюжеты как иллюстрации к буквам: Н – наука, П – покорность, Т – Трофим-сторож, Ф – филин, Х – Христина. Отметим, что читателю/зрителю была представлена не современная ему Европа, но некая ее средневековая стилизация: коленопреклоненный вассал, развалины замка и т.п. (см. Рис.1, 2). В подписях к изображениям очень много орфографических ошибок (винограТ, кАрова, огАрчение, стороЩ и др.), при том, что в пояснительных текстах их нет (возможно, подписи под картинками набирались «со слуха» человеком, для которого русский язык не был родным). Кроме того, подчеркнем, что изображенные предметы в большинстве случаев «подсказкой» для ребенка не являлись: догадаться, что милая девушка это – « Х ристина», ворон в проеме замкового окна – « Р азвалины», дети с арфой и скрипкой – « М узыканты» и т.п., никак не возможно для человека, еще не умеющего читать. Все это в совокупности наводит на мысль о том, что составителем и/или издателем «Азбуки» были использованы готовые клише из европейских коллекций, а тексты были «подписаны» уже к ним.