Гуманитарные Ведомости Выпуск 3 (23) 2017.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого №3 (23), октябрь 2017 г. 60 из следствий такого понимания стало аналитическое внимание к культурным артефактам, которые часто описываются как принадлежащие к «женским» жанрам, включая романы, телепередачи, мыльные оперы и мелодраматические фильмы. К числу таких исследований следует отнести, например, исследования женщин Иен Анг [2]. Это направление является примером существенного отклонения от критической теории, поскольку оно фокусируется на потенциальной ценности текстов средств массовой информации для их активной аудитории. Тем не менее, другие критики советовали не переоценивать способность аудитории читать сопротивляться текстам СМИ, учитывая бесчисленные политические, экономические и культурные силы, которые побуждают их читать тексты в соответствии с гегемоническими идеологиями [4]. Дискуссии о взаимосвязи между дискурсом, в том числе репрезентативностью и значимостью, и материальностью были общими и давними в критических культурологических исследованиях. В то время как некоторые ученые подчеркивают роль дискурса в построении реальности, другие выдвигают на первый план важность материальных отношений и сил в конституции субъективности человека. Эти прения охватили обсуждение гендерных вопросов и вопросов пола. Некоторые ученые-феминистки утверждают, что гендер – это социальный и культурный строй, а пол – это материальная реальность. Другие ученые доказывали, что и гендер, и пол должны пониматься как составляющие дискурса. Последняя тенденция в этом споре, возникшая влиянием поструктурализма, позиционирует гендер и пол не как биологические данности, а как дискурсы, образованные представлениями, практикой и институтами. Эти теории определяют процесс формирования идентичности как нестабильный и условный, приводя аргументы как против сущностных, так и против нормативных понятий пола и сексуальности [см. об этом 14]. Помимо рассмотрения вопроса о построении гендера и пола, культурная критика, обусловленная постструктуралистической теорией, затрагивала исполнительные и нормативные аспекты этих категорий идентификации. Акцент на концепции перформативности доказывает, что люди интерпретируются в гендерные и половые категории, которые предшествуют им и которые структурируют их субъективность. Помимо теоретического вклада Альтюссера и Лакана, на важные культурологические концепции гендера и пола в качестве перформативных категорий повлияли работы Джудит Батлер [3]. Теория перформативности Батлер утверждает, что субъективность человека является результатом, а не причиной выбора, который люди делают в течение жизни ежедневно. Со временем этот выбор позволяет чувствовать себя естественно и дает ощущение внешней стабильности, связанной с идентичностью. Батлер считает пол не тем, что человек «имеет», но тем, что он «делает». В дополнение к аргументу о том, что гендерные аспекты являются эффективными, Батлер также определила гендер как дискурсивную конструкцию. Она утверждала, что представления о поле не только