Гуманитарные Ведомости Выпуск 2 (22) 2017.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 2 (22), июнь 2017 г. 25 определить связь страха с трансцендентальной угрозой божественного гнева, или новыми страхами: техногенной или экологической катастрофы, создания неподконтрольного человеку искусственного разума, появления новых вирусов (пандемий) (в определенной степени эти примеры можно обобщить понятием «футурошока» (шока будущего – по Э. Тоффлеру [9]). В обществе возникает страх перед новыми культурными ценностями (например, трансгендерностью), или, напротив, перед потерей ценностей и свободы (воплощением антиутопий Оруэла или Хаксли); или перед атаками террористов. Наиболее яркие примеры современной эсхатологии, растиражированные индустрией кино – космическое вторжение иных форм жизни, столкновения галактик, падение на землю метеоров, «зомби-апокалипсис». Речь здесь, конечно же, о страхах представителей т.н. «цивилизованных» народов. Но остаются еще и другие страхи, характерные для развивающихся стран. Необходимо отметить, что страхи повседневности (потерять работу, быть не в состоянии выплатить кредит, получение «волчьего билета», клейма «врага народа», экстрадиция, ссылка, тюремное заключение, смертный приговор и прочее) тоже имеют метафизический характер, так как для таких страхов нет рационального основания [6, с. 449]. Парадокс современного страха заключается в том, что он объединяет людей, принадлежащих разной культуре: так Г. Йонас озвучил тенденцию к страху, возникшую в мультикультурном обществе [4]. В этом универсальном для всех живущих чувстве происходит объединение мира. Не любовь, например, как утверждал Э. Фромм, а именно страх стал объединяющим фактором для современного человечества. На сегодняшний момент мы могли бы сказать, что психологическое состояние и даже моральный строй мысли [3, с. 167] современного человека во многом детерминированы страхом [8, с. 13]. Основные явления жизни человека, такие как рождение и смерть, переход от детства к взрослой жизни (инициация, которую мы проходим до сих пор в той или иной форме), создание семьи, овладение своим делом, или покорность судьбе, или непрестанный бунт против рока – все эти явления, фундирующие культуру (своего рода культурные универсалии), вселяют в нас чувство тревоги, страха. Однако, будучи базовыми для любой культуры, они перестали нас так сильно тревожить; культура выработала свои способы защиты или компенсации такого рода страхов. Мы говорим здесь о страхе, который не связан со своим «источником» каким-либо рациональными аргументами. Страх современного человека столь же интенсивен во всех случаях – будь то потеря работы, переезд или ядерная война. Во всех этих случаях интенсивность переживания должна быть разной, но это не так. В ряду эмоций, которые у нас вызывают все эти случаи (гипотетические в случае ядерного «апокалипсиса», или актуальные – потеря работы и т.п.) страх доминирует, выступает общим фоном, на котором разворачиваются наши эмоциональные реакции. Поэтому, говоря о страхе, достаточно сложно предложить какие-то четкие вразумительные границы данного понятия.