Гуманитарные Ведомости Выпуск 1 (21) 2017.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого № 1 (21), март 2017 г. 16 любви во имя другой, будущей большой любви, то он обманывает или себя, или других, и никого не любит, кроме себя одного» [3, с. 279]. Однако, наиболее убедительным аргументом в пользу индивидуализации «всеобщей любви», подтверждающим конкретный характер этики непротивления и обнаруживающим живую связь между законом любви и заповедью непротивления, является понятие «благо любви». Почти все свои мысли о любви к врагам Толстой венчает словами о том, что эта любовь дарует высшее, ни с чем не сравнимое ощущение «совершенной радости», счастья и блага. «Нам дано только одно, но зато неотъемлемое благо любви. Только люби, и все – радость: и небо и деревья, и люди, и даже сам. А мы ищем блага во всем, только не в любви». «Тот, кто хоть раз испытывал радость отплатить добром за зло, уже никогда не пропустит случая получить эту радость» [Комм. 6]. Для Толстого благо любви является не только основным метафизическим стимулом любви к врагам, но и главным источником житейской радости и счастья. «Любовь дает не только духовную внутреннюю радость тому, кто ее испытывает, но она же и главное условие радостной мирской жизни». «Ничто так не радостно для людей, как то, что их прощают за их зло и платят добром за зло, и ничто так не радостно тому, кто это делает». Благо любви невозможно обосновать или доказать рациональным путем. Здесь не действуют богословские или философско-этические аргументы. Единственный критерий достоверности, истинности блага любви – личный духовный и жизненный опыт его переживания. «Постарайся полюбить того, кого ты не любил, осуждал, кто оскорбил тебя. И если тебе удастся это сделать, то ты испытаешь совершенно новое и удивительное чувство радости». «Говорят: любить людей, не приятных нам, – зачем? А затем, что в этом радость. Испытай это, и ты узнаешь, правда ли это». По существу, толстовская метафизика любви трансформируется в метафизику благодати; понятие «закон любви» Толстой в конечном счете обосновывает и оправдывает с помощью понятия «благодать». Это становится совершенно очевидным при внимательном рассмотрении основных положений его работы «Закон насилия и закон любви». Определяя взаимосвязь между законом любви и этикой непротивления, Толстой вначале подчеркивает, что заповедь «не противься злому» ясно и определенно говорит, что «нет и не может быть таких условий, при которых возможно было бы отступление от самого простого и первого требования любви: неделания другому того, чего не хочешь, чтобы делали тебе». В свою очередь заповедь любви к врагам показывает «недопустимость оправдания отступления от закона любви никакими поступками других людей». Таким образом, закон любви первоначально обосновывается всеобщей необходимостью неукоснительного исполнения моральных заповедей любви к врагам и непротивления злому. Закон любви – есть высший закон жизни, не допускающий и не знающий ни малейших отступлений или исключений. И абсолютный максимализм требований непротивления и любви к врагам призван, по мысли Толстого, как раз оттенить абсолютность самого закона. Однако Толстого явно не удовлетворяет такого рода «количественный» характер