Гуманитарные Ведомости Выпуск 4 (20) 2016.

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 4 (20), декабрь 2016 г. 83 фигуры, уходящих в вечность предков, на мольберте, что воспринимается как своего рода постамент. Слово «пасьянс» в названии выставки неслучайно, поскольку игровая стихия была одной из характерных черт эпохи Серебряного века, в диалоге с которой перманентно находится автор. Формат картины-карты остроумно выбран живописцем. В коммуникативном дискурсе становятся важными цвета и масти карт, приковывающие внимание зрителя, озадачивающие его вопросами о загадочном выборе конкретной карточной фигуры. Возникает вопрос: а нужно ли размышлять у картины? Разве недостаточно убедиться в том, что художник мастерски рисует, радуя глаз и волнуя душу? Здесь сделаю некоторое отступление от темы. Один из вопросов, которые активно обсуждается всеми, кому интересно изобразительное искусство, вопрос о том, а нужно ли понимать произведение искусства? Возможно, достаточно одной той радости, что получает глаз, путешествуя по пространству холста? Примечательно, что в современном сообществе экспертов нет единого мнения по этому поводу. Александра Обухова, руководитель научного отдела Музея современного искусства «Гараж» полагает: «Нет ничего более далекого от простых удовольствий, чем современное искусство. Оно для того, чтобы задействовать как можно больше человеческих ресурсов, то есть не только глаз (то есть чувство), но и разум. Оно призвано заставлять смотрящего думать» [2]. И совершенно противоположное мнение, принадлежащее одному из современных, достаточно успешных художников Александру Олигерову: «…искусство и не нужно понимать – оно дарит чувство. Тонкая плавная линия рождает одни ощущения, острая, ломкая – совершенно другие. А гамма цветов? А пятно и образ? И понимать здесь ничего не надо – нужно чувствовать» [3]. Произведения А. И. Майорова обладают удивительным свойством, они дарят чувства, зритель откликается на них душой, повинуясь воздействию линий и цветовых пятен, одновременно, он не может не размышлять по поводу сюжета каждой из них, нередко наполненного социальным смыслом, познавая не только мир художественный, но и реально исторический. Канун семнадцатого на выставке – это, прежде всего, эпоха Серебряного века, вошедшая в историю как время поэтов. Отсюда обилие стихотворных текстов, которые «пробиваются» из-под иконических образов. А. И. Майоров наносит их каллиграфически аккуратно, они читаемы, и это отличает его от художников, работающих в стиле «леттризма». Леттристы вводят нечитаемые тексты в картину, и они становятся графическими элементами композиции. В работах А. И. Майорова иначе, вербальное не уподобляется рисунку, поскольку не перестает быть содержательным текстом, предполагая в зрителе читателя. Имитация рукописного текста – своего рода желание живописца ввести в сюжет картины еще одно действующее лицо – поэта, дать слово ему, побудить зрителя к активному диалогу. Рукописному фрагменту придан статус изображения, так введенный в плоскость картины голос самого поэта разрушает ее двухмерность и одномоментность восприятия. Анна Ахматова,