Гуманитарные Ведомости Выпуск 3(19). 2016

Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л.Н. Толстого № 3 (19), октябрь 2016 г. 50 на угрозу потерять самоуважение, которая состоит либо в радикальном дистанцировании от группы, либо в искажении постыдных фактов ее истории [обзоры исследований см.: 11; 3; 4]. Однако, вполне возможно, что более полное сравнение последствий коллективной вины и коллективного стыда заставит вести речь об их равной продуктивности, а также о взаимной дополнительности. Мне представляется, что хорошей точкой отсчета для обсуждения такой возможности являются наблюдения исследовательницы индивидуальных форм вины и стыда Г. Тэйлор. Она предположила, что готовность к извинению и компенсации пострадавшим сопровождается в случае вины отрицанием глубокой связи негативных черт личности с совершенным предосудительным деянием. Под влиянием чувства вины индивиды склонны рассматривать такие деяния как случайный сбой или как присутствие в себе какого-то чуждого начала, на время перехватывающего управление поступками. Деяние в значительной степени отчуждено от подлинного Я совершившего его человека, поэтому вина и мотивирует озабоченность именно внешними последствиями предосудительного поступка [16, p. 89-92]. Однако можно предположить, что подобная установка затрудняет трезвую моральную самооценку. Она заставляет рассматривать свое подлинное Я как свободное от каких-бы то ни было серьезных изъянов (пороков). Стыд же, несмотря на все свои упомянутые недостатки, напротив, заставляет искать причины совершенного в особенностях собственного характера, а, значит, подталкивает к работе над его преобразованием. Именно поэтому можно сказать, что достоинства и недостатки вины и стыда таковы, что из них следует необходимость параллельного развития обеих эмоций у морально совершенствующегося человека и их сбалансированного взаимодействия. Это рассуждение может быть распространено на коллективную вину и коллективный стыд. Тогда окажется, что коллективная вина служит действенным мотивом для восстановления отношений с пострадавшими и возвращения им морального статуса, попранного предосудительными действиями коллектива, а стыд – мотивом для такой перестройки коллективной идентичности, которая снижает возможность коллективных злодеяний в будущем (некоторые примеры эффективного использования стратегии пристыжения коллективов и их членов см. в книге Дж.Джекет [2]). Литература 1. Аппель, К.-О. Понятие первичной взаимоответственности как предпосылка планетарной макроэтики // Философия без границ. В 2 ч. М.: Воробьев, 2001. Ч. 1. С. 47-68. 2. Джекет, Дж. Зачем нам стыд? Человек vs. общество. М.: Альпина нон-фикшн, 2016. 244 с. 3. Гриценко, В. В., Смотрова, Т. Н., Гавронова Ю. Д. Теоретический анализ исследований коллективной вины и коллективного стыда в зарубежной психологии [Электронный ресурс] // Психологические исследования. 2014. Т. 7,