Гуманитарные Ведомости Выпуск 1 (17) 2016

Гуманитарные ведомости ТГПУ им . Л . Н . Толстого № 1(17), февраль 2016 г . 14 предельным выражением сциентического оптимизма : « Мысль легко и быстро уничтожит смерть своей систематической работой - наукой [13, с . 29]. В зрелых произведениях Платонова уже нет места однозначному и одномерному отношению к смерти . Смерть предстает в качестве тайны , но уже не той тайны , которую Платонов хотел изгнать из царства победившего пролетариата , но истинной тайны , хранительнице бытия человека . Платонов как философ заворожен смертью , он чувствует присутствие чего - то непостижимого в умирании . « Чевенгур », безусловно , является текстом , перенасыщенным смертью в ее различных образах и ипостасях . Вот , например , есть такое отношение к смерти : « Захар Павлович знал одного человека , рыбака с озера Мутево , который многих расспрашивал о смерти и тосковал от своего любопытства ; этот рыбак больше всего любил рыбу , не как пищу , а как особое существо , наверное знающее тайну смерти . Он показывал глаза мертвых рыб Захару Павловичу и говорил : « Гляди – премудрость . Рыба между жизнью и смертью стоит , оттого она и немая и глядит без выражения ; телок ведь и тот думает , а рыба нет – она все уже знает ». Созерцая озеро годами , рыбак думал все об одном и том же – об интересе смерти ». А вот совершенно иное восприятие : « В его умерших глазах явственно прошли отражения облачного неба – как будто природа возвратилась в человека после мешавшей ей встречной жизни , и красноармеец , чтобы не мучиться , приспособился к ней смертью ». Есть и такая вариация : « Китайцы поели весь рыбный суп , от какого отказались русские матросы , затем собрали хлебом всю питательную влагу со стенок супных ведер и сказали матросам в ответ на их вопрос о смерти : « Мы любим смерть ! Мы очень ее любим !»» Рифмовка , претендующая на этическое кредо : « Давно пора нам смерть встречать // Ведь стыдно жить и грустно умирать ...». Но трагизм смерти в изображении Платонова , пожалуй , главное в его философском мире . Особой силы этот трагизм достигает в описании смерти ребенка : « Ребенок оставил руку матери и лежал , как павший в гражданской битве – навзничь , с грустным лицом , отчего оно казалось пожилым и сознательным , и в бедной единственной рубашке своего класса , бредущего по земле в поисках даровой жизни . Мать знала , что ее ребенок перечувствовал смерть , и это его чувство смерти было мучительней ее горя и разлуки , – однако мальчик никому не жаловался и лежал один , терпеливый и смирный , готовый стынуть в могиле долгие зимы ». Этика страдания и сострадания . Со смертью и смертностью связано особое проникновенное отношение к человеку , к его трагическому уделу , к тщетности и абсурдности бытия . Этим отношением также наводнены все произведения Платонова . Это этика страдания и сострадания , гимном которой являются такие значимые слова из « Чевенгура »: « горе во мне живет как вещество », к которым примыкают не менее значимые : « время – это движение горя ». Эти две философемы представляют собой квинтэссенцию философского творчества Платонова , который , пожалуй , как никто иной чувствовал боль и скорбь от распада умирающего и пропадающего в небытие мира . Вот этот