Гуманитарные Ведомости Выпуск 4 (16) 2015

Гуманитарные ведомости ТГПУ им . Л . Н . Толстого № 4, декабрь 2015 г . 95 колумбийских и чилийских учебниках 1940- х годов либо совсем отсутствует ( Канада ), либо присутствует , но в меньшей степени ( Колумбия , Чили ) идея перманентной и бесконечной войны , которую вынуждено вести данное государство вместе со своими союзниками против всего остального мира – в идеале , за победу идей , которые принесут свет всем народам . Именно в такой модальности формируется в советской стране образ войны как славного и почетного образа жизни в борьбе за социалистические идеалы , за дело Коммунистической партии Советского Союза . Борьба с послевоенной разрухой , строительство как своего рода « фронт », где есть не только бригады , но и наступления , и резервы , и атаки [36, c. 137-138] – такого рода синонимия войны и мира в начальной учебной книге была прописана , но в менее явном ( по сравнению с учебниками для средней школы ) виде . Война выступала по преимуществу в своей буквальной , милитаристской версии . Трудовые завоевания появлялись в учебниках как следствия и продолжения завоеваний на полях сражений . Война и труд соединялись в одно , меч и серп становились двумя сторонами одного предмета , обеспечивавшего « полную вооруженность советских людей » в борьбе за « светлое будущее ». Попытку « задержать военную лексику в литературе мирного периода , имитируя этим якобы воинственный энтузиазм советских трудящихся », отмечали в своей работе А . В . и Т . П . Фесенко применительно к общелитературному , официальному и повседневному языку [36, c. 138-139]. Вероятно , подобное явление дополняло идею « продолжения битвы за коммунизм » и подкрепляло эстетизацию образа войны в учебниках начальной школы . « Пацифизм » был столь же негативным понятием , как и « космополитизм ». Однако если с негативностью космополитизма разобрались довольно быстро ( кампания 1948-1953 годов ), то слово « пацифизм » выступало своего рода ругательством в устах школьных преподавателей начальной военной подготовки как в 1940-1941, так и в 1960 е – 1980 е годы , когда это предмет входил в официальную сетку часов . « Священное чувство советского патриотизма » было надолго поставлено в один ряд со « жгучей ненавистью к капитализму », новая война с которым предполагалась в повестке дня не только 1940- х годов , поэтому новые поколения рабочих масс непременно должны были быть во всеоружии [ Комментарий 7]. Если образ врага рассчитывался на создание чувства страха , тревожной неуверенности , вынужденного доверия имеющемуся руководству страны , то образ войны работал на готовность к героизации , к единению с правящим режимом , к жизни в закрытом обществе , воспринимаемом как осажденная крепость . Тема войны стала одной из главных тем не только визуальных искусств и литературы всего советского общества , но также одной из главных тем советских учебников 1941-1991 годов [14; 3]. Далеко не всегда именно образ врага порождает готовность к конфликтам и сами конфликты , образ войны также играет в этом немалую роль . Он используется для порождения готовности к конфликтам и