Гуманитарные Ведомости Выпуск 4(12). 2014

Гуманитарные ведомости ТГПУ им . Л . Н . Толстого № 4 (12), декабрь 2014 г . 19 От чего вообще зависит разнообразие и различие степеней того или иного порока , определяющие его нетавтологичность ? Прежде всего , от его актантной структуры ( от лат .: acta − действия , деяния ), в которой выражается особенность соотношения между различными элементами порочного поступка . Дело в том , что аристотелевская этика основывается на однозначной актантной структуре соотношения пороков и добродетелей , включающей в себя следующие компоненты : субъект ( носитель качества – порока или добродетели ); объект ( по отношению к которому проявляются свойства субъекта ); процесс ( сами порок или добродетель ) и аксиологическое понятие нормы , сравнения и отношения . Однако в реальной нравственной ситуации актантная структура порока может включать в себя ( помимо субъекта , объекта , процесса и нормы ) другие субъекты и объекты , предполагать виртуальные , параллельные ситуации , являющиеся фоном для данного порока . Сама ориентированность порока может быть единичной и множественной ( когда речь идет о нескольких объектах ), прямой встречной или цикличной ( когда порок возвращается бумерангом к субъекту ) и т . д . [10, с . 95-96]. Это предполагает сложную нетавтологичную логическую основу для формализации и типологизации пороков , опирающуюся на многозначную логику , модальную логику , воображаемую логику , одним словом , неаристотелевскую модель логики , что в корне меняет логическую основу соотношения добродетелей и пороков , исчисляемых по традиционному принципу меры , избытка или недостатка того или иного качества . Характерно , что традиции русского языка и культуры являются ярким свидетельством неаристотелевской динамики нравственных качеств , как в плане соотношения добродетелей и пороков , так и в плане их дифференциации . « Идеализация « золотой середины » в проявлении душевных качеств , воспринятых от Аристотеля на Западе , не получила распространения на Руси . Здесь всегда признавали , что « крайности сходятся и что в их столкновении рождается правильное . Щедрость между расточительством и скупостью … Кротость между раздражением гнева и равнодушием … Правдивость между хвастовством и притворством … Мужество между отвагой и страхом … Воздержание между наслаждением и аскезой … Вежливость ( взаимность ) между лестью и сварливостью … В русском представлении расточительность и есть щедрость , равнодушие и есть кротость ; отвага и есть мужество ; наслаждение аскезой и есть воздержание , а взаимная вежливость всегда льстива , как и внешнее проявление правдивости ( это притворства ). Род ( мужество ) и один из видов ( отвага ) метонимически сведены в одно , противополагаясь своему оппозиту на равных основаниях » [11, с . 46]. Таково приближающееся к реальным нравам соотношение между добродетелями и пороками , определяющее дифференцированную и многозначную структуру порочности . И это должно найти свое отражение в современной этической теории .