Гуманитарные Ведомости Выпуск 3(11). 2014

Гуманитарные ведомости ТГПУ им . Л . Н . Толстого № 3 (11), октябрь 2014 г . 55 гармоническое целое . Каждое событие , случившееся в доме , было одинаково – радостно или печально – важно для всех этих миров ; но каждый мир имел совершенно свои , независимые от других , причины радоваться или печалиться по какому - либо событию » [2]. С понятием « мир » у Л . Н . Толстого связана идея единения , а среди форм единения людей писатель особенно выделяет две , семейную и общенародную , которые в контексте романа постоянно соприкасаются . « Мысль семейная » в « Войне и мире » не только является самостоятельной , глубоко проработанной линией , но и способствует раскрытию « мысли народной », столь любимой Л . Н . Толстым в его грандиозном эпическом творении . Для Л . Н . Толстого Болконские ( как , впрочем , и Ростовы ) – это больше , чем семья , это единый собирательный образ , это « мир », включающий в себя целый жизненный уклад , это старый род со своей особой традицией . Князь Николай Андреевич Болконский , ушедший в отставку при Павле I и живущий безвыездно в деревне , горд , суров , а порой и невыносим . « Он говорил , что есть только два источника людских пороков : праздность и суеверие , и что есть только две добродетели : деятельность и ум …» [2]. Николай Андреевич мог быть деспотичен по отношению к дочери , строг в разговоре с сыном , но за внешней суровостью всегда скрывалось беспокойство за них и любовь . Отсюда и жесты , выдающие эти чувства старика (« дотронулся руками до волос княжны », « потрепал ее рукой по щеке »), отсюда и сердитый окрик в сторону уезжающего на войну сына : « Простились … ступай !», и обращенное к княжне Марье , произнесенное перед смертью , ласковое « Душенька ». Болконские – это мир , крепко спаянный глубокой внутренней любовью друг к другу . Семейному « миру » Болконских противопоставлен « антимир » Курагиных , лишенный « родовой поэзии » и потому не имеющий права называться семьей . По меткому замечанию Бочарова С . Г ., исследователя творчества Л . Н . Толстого , « их семейная близость и связь непоэтична , хотя она , несомненно , есть – инстинктивная взаимоподдержка и солидарность , своего рода круговая порука эгоизма почти что животного » [1, с . 95]. Действительно , князь Василий хлопочет о своих сыновьях и дочери , устраивает им карьеру или брак в соответствии со светскими представлениями об успехе , а дети в этой семье по - своему солидарны между собой ( не случайно история с попыткой соблазнения и похищения Наташи Ростовой уже женатым Анатолем не обошлась без участия Элен ). Но , как отмечает сам князь Василий , у него нет « шишки родительской любви », поэтому его отношение к сыновьям ограничивается лаконичной характеристикой – « покойный дурак » ( Ипполит ) и « беспокойный » ( Анатоль ). А неестественная интонация , с которой он это произносит , сопровождается « неожиданно - грубым и неприятным » выражением лица [2]. Да и брак Элен и Пьера скорее напоминает выгодную сделку , а не заботу отца о счастье дочери . « Мои дети – обуза моего существования . Это мой крест », - признается князь Василий Анне Павловне Шерер , а обсуждая с ней возможное сватовство Анатоля к княжне Марье , пользуется экономической терминологией : « Нет , вы знаете ли , что этот Анатоль мне стоит сорок тысяч в год » [2]. Не так очевидна , но столь же отвратительна зависть к красоте и