Гуманитарные Ведомости Выпуск 3(11). 2014

Гуманитарные ведомости ТГПУ им . Л . Н . Толстого № 3 (11), октябрь 2014 г . 48 отрицание жизни , мизантропия и творчество несовместимы : « Я полагаю , что задача пишущего человека одна : сообщить другим людям те свои мысли , верования , которые сделали мою жизнь радостною » [ курсив наш . – Л . З . ] [10, т . 64, с . 40]. Эстетическое чувство , настаивает Толстой , объединяет людей , доставляет им радость , наслаждение ; читатель « до такой степени сливается с художником , что ему кажется , что воспринимаемый им предмет сделан не кем - нибудь другим , а им самим , и что все это , что выражается этим предметом , есть то самое , что так давно уже ему хотелось выразить . <…> Испытывает человек это чувство , заражается тем состоянием души , в котором находится автор , и чувствует свое слияние с другими людьми , то предмет , выражающий это состояние , есть искусство ; нет этого заражения , нет слияния с автором и с воспринимающими произведение , – и нет искусства » [10, т . 30, с . 149]. Собственное понимание роли художника в обществе Толстой излагает , в том числе , в повести « Альберт » (1858). Обращает на себя внимание творческий контекст , в котором была написана эта повесть : наряду с « Казаками », автобиографической трилогией « Детство », « Отрочество », « Юность », рассказами « Набег », « Рубка леса » и « Севастопольскими рассказами », в 1850- е годы Толстым создаются рассказы « Записки маркера », « Метель » и « Люцерн », повесть « Два гусара » и роман « Семейное счастие » – произведения , носящие экспериментальный характер в том смысле , что обращены были исключительно к частной жизни и внутреннему миру человека , его слабостям и страстям , обобщения в них носили преимущественно нравственно - философский характер : даже в « Люцерне » – рассказе , не лишенном общественной проблематики , свои социальные обличения Толстой заключает обращением к Всемирному Духу как единственному « непогрешимому руководителю » [5, с . 79]. Критики 1850- х годов весьма различно оценивали названные произведения , признавая , однако , их новаторское значение . Примечательно , что , например , в « Записках маркера » Чернышевский увидел « страшную нравственную драму » человека [12, с . 430]. Не относимо ли подобное определение и к созданной пятью годами позже повести « Альберт »? А бедный , жалкий уличный певец из « Люцерна » и показанная в этом же рассказе огромная « заражающая » сила музыки – разве это не еще один шаг на пути создания повести « Альберт »? Объясняя Н . А . Некрасову жанровую специфику произведения , Толстой настаивал : « Это повесть не описательная , а исключительная , которая по своему смыслу вся должна стоять на психологических и лирических местах и потому не должна и не может нравиться большинству , в этом нет сомнения ; но в какой степени исполнена задача , это другой вопрос » [10, т . 60, с . 243]. В ответном письме Некрасов , отметив присущую Толстому « психологическую зоркость », проявившуюся и в « Альберте », писал автору повести : « Как вы там ни смотрите на вашего героя , а читателю поминутно кажется , что вашему герою с его любовью и хорошо утроенным внутренним миром нужен доктор , а искусству с ним делать нечего » [8, с . 372]. – В подобной оценке Некрасовым главного героя повести нет ничего удивительного : Некрасов как поэт - реалист , чье пристальное внимание было приковано к жизни народа , желал видеть в художественном произведении именно « жизнь , а не исключения » [8, с . 372]. Спустя более чем