Гуманитарные Ведомости. Выпуск 2.2012

Гуманитарные в ед о мо с ти Т ГП У им . Л . Н . Т о л с то го № 2, ию л ь 2012 г . 62 непосредственно к идеям одного из теоретиков акмеизма – О . Э . Мандельштама – в их связи с философией слова . Откликаясь на шум времени , Осип Мандельштам чутко воспринимал те открытия и нововведения , которые были созвучны его философии творчества . Своей поэзией и теоретическими статьями Мандельштам предвосхитил некоторые положения таких философских течений , как экзистенциализм и философия слова . В статьях поэта ( таких , как « Слово и культура », « О природе слова », « Утро акмеизма » и др .) фигурирует преимущ ественно понятие « слова », однако имеет смысл говорить о том , что слово и имя для Мандельштама во многом созвучны . И если в прозе он теоретик философии слова , то в поэзии – философии имени . Анализ философии слова О . Мандельштама в сопоставлении с идеями представителей этого философского направления будет представлен ниже . На данном этапе отметим лишь , что , подводя итог своим размышлениям , поэт предлагал рассматривать « слово как образ , то есть словесное представление . Этим путем устраняется вопрос о форме и содержании , буде фонетика – форма , все остальное – содержание . Устраняется и вопрос о том , что первичнее – значимость слова или его звучащ ая природа ? Словесное представление – сложный комплекс явлений , связь , « система ». Значимость слова можно рассматривать , как свечу , горящ ую изнутри в бумажном фонаре , и обратно , звуковое представление , так называемая фонема , может быть помещ ена внутри значимости , как та же самая свеча в том же самом фонаре » [6,66]. Теперь отметим некоторые моменты , непосредственно связанные с философией имени поэта . С . Аверинцев , говоря о лексическом уровне стихотворений Мандельштама , обращ ал внимание на следующ ее : « В лексике ценится не столько богатство , сколько жесткий отбор . Мандельштам избегает слов , чересчур бросающ ихся в глаза : у него нет ни разгула изысканных архаизмов , как у Вячеслава Иванова ; не нагнетания вульгаризмов , как у Маяковского ; не изобилия неологизмов , как у Цветаевой и особенно у Хлебникова ; ни наплыва бытовых оборотов и словечек , как у Кузмина и Пастернака » [1,203]. Любое имя приравнивается Мандельштамом к Имени Божьему . Это приводит к тому , что бытие мира словесного переходит в состояние небытия , когда становится безымянным (« Безымянную мы губим // Вместе с именем любовь », « Мне стало страшно жизнь отжить -// И с дерева , как лист , отпрянуть ,// И ничего не полюбить ,// И безымянным камнем кануть »). Далее мы скажем об отношении Мандельштама к именам собственным в связи с концепцией о . Павла Флоренского , однако сейчас отметим несколько важных моментов . « Легче камень поднять , чем имя твое повторить !» - эти строки вполне отражают позицию поэта по отношению к именам собственным . Но эта позиция на первый взгляд достаточно противоречива : Мандельштам то не использует их вообщ е , то заполняет именами целые строки (« Россия , Лета , Лорелея …»). Однако , по