Время науки - The Times of Science

Безрогов В. Г. V. G. Bezrogov 2020 41 ВБ: И здесь они постарались чуть иконописно изобразить… АиЕ: Да, и смотрят с уважением, как-то по-особенному относятся… ВБ: А если вы перелистаете дальше, то увидите в советском учебнике голых детей… Вот они. Слушатель: Ну, нет, здесь нет акцентуации. Они обнаженные, но бесполые… ВБ: Это да… Спасибо. Это было замечательно! Докладчики совершенно удивительно видят миллион всего и очень хорошо выстраивают критерии видения. Это сложившийся исследовательский взгляд, который находит все, что нужно. Мы в прошлый раз говорили, что у нас есть план – главная дорога, и есть ответвления от нее. Как раз сейчас я один из таких боковых путей покажу, а потом мы вернемся. Это касается семьи. Вы совершенно замечательно подчеркнули бóльшее социализирующее влияние немецкого учебника. Букварь направлен и на то, чтобы снять стресс, негатив. Ведь ребенку жутко страшно: он пришел в школу, тут все не то и все не так, он должен сидеть и не бегать, он даже не знает школьных туалетов, где это и что это такое… Если он что-то не то делает, его ругают… Миллион детей рядом – это совершенно стрессовая ситуация. В данном случае я не говорю, что одни учебники плохие, а другие хорошие, просто показываю акценты. Немецкий учебник начинается с дома – вот лестница… Грани между школой и домом, между детской книжкой и учебником они пытаются размыть, чтобы не было «оставь все эти игрушки там»… Даже продвинутый учебник Андриановой, где игрушки прощаются с ребенком, предполагает, что ты вошел в школу, закрыл дверь и все – нет у тебя никаких игрушек. В зооуголок ты можешь сходить, можешь любить животных, а плюшевого мишку или Илью Муромца со Змеем Горынычем ты любить уже не можешь. Возможно, они тебе где-то встретятся потом, в легитимированной сказке, но ты вошел и должен их забыть… В немецких учебниках 1970-х годов тема школы возникала уже со второй страницы, как и в наших. Но в современных букварях есть блок, связанный с дошкольным детством, они пытаются, чтобы ребенок не испытывал резкого перехода… Второй момент. У них в начальной школе три предмета: чтение, письмо и разговор (Schreiben, Lesen, Sprechen); у нас два – русский язык и литература. В Германии есть специальные учебники для того, чтобы разговаривать. Эта напрямую касается момента, связанного с отсутствием образца, который разделяет учебники – наши и не наши. Наши учебники очень дидактичные, каждый текст обязательно заканчивается четкой и явной моралью, отойти от этого тяжело. Я опять же не говорю, что одно плохо, а другое хорошо, не предписываю какой-то ответ. Но вот в наших учебниках ответ предписан ребенку. Он не сам выбирает, а ему говорят – что хорошо и что плохо. Ему говорят: это плохо, а вот это хорошо. И ты не должен сам