Время науки - The Times of Science

Время науки The Times of science 20 №1 и есть думание мыслей. Выходит, что «мысли сновидения» могут быть более фундаментальными по сравнению с мыслями бодрствования. И для того чтобы стать счастливым, то есть живым, нужно мыслить, а значит, засыпать и просыпаться, видеть сны и грезить. Олень становится посланником в мир грез, Другим. Встреча героев с ним открывает доступ к истине события, к но- вой возможности для диалога. Этакая попытка выхода из антропологиче- ского круга заставляет нас сделать шаг за пределы человеческого. Быть человеком – значит быть открытым к нечеловеческому, то есть позволить мыслить миру вне нас. Фильм Джима Джармуша «Мертвец» об- наруживает такой мир, наполненный онтологическим беспокойством. Когда Блейк натыкается на мертвого, совсем юного оленя, лежащего на земле, по- гружает пальцы в кровь животного, смешивает ее со своей, пробует на вкус, а затем ложится рядом, обнимая его, – он будто оказывается в обширном мире «по ту сторону», становится частью более значимого, мирового. Эта ин- стинктивная попытка найти смысл своего существования путем смешивания своей и животной крови, объятие с животным трактуется как попытка по- строения новых родственных отношений. Маленький олень, как и человек, также покинут Богом и также обречен умереть, ведь животные всегда делили с людьми одну судьбу и планету, кризисы, войны, стихийные бедствия. А воз- вращение героя к позе эмбриона, трансцендирование по отношению к Дру- гому основывается на преодолении животного в человеческом. Мы – это не- завершенный результат совместного становления с нечеловеческим Другим. Итак, многое из нашего повседневного взаимодействия с другими ви- дами существ может открыть новые возможности для выстраивания взаимо- отношений и понимания. Чтобы противодействовать искусственной породе терминаторов масскульта, кинематографическое искусство, жертвуя буй- ством визионерских образов, все пристальнее и напряженнее вглядывается в глаза реальности, осуществляя процесс репрезентации мира. Оно вынуж- дено отстаивать основу собственной идентичности, продолжая создавать но- вого человека. Пристальный взгляд, устремленный в мир и сосредоточенный на человеке, побуждает авторов к большей откровенности. Подобно огром- ному экскаватору, кино жадно черпает из человека всё без остатка, влезая в тайники его души. Кинематограф становится предельно интимным. Если этот безостановочный процесс рассматривать на основе интеллектуального кино, то можно заметить тенденцию к представлению бессознательного в кино как части психического и социального процесса, связанного с попада- нием живого существа в поле языка и культуры. В прямом смысле кинемато- граф начал внедрять попытки психоанализа животных. Вспоминается от- личный пример появляющегося кота в фильме «Белые ночи почтальона Алексея Тряпицына» Андрея Кончаловского. Кот становится неким органом истины в картезианском смысле, он молчит и смотрит, мы видим его взгляд, Тряпицын смотрит на него в ответ. Взгляд кота здесь предельно важен. Дер- рида в «The Animal That Therefore I Am (More to Follow)» спрашивает себя: кто я в тот момент, когда застигнут нагим взглядом животного? И откуда воз- никает это преодоление смущения? Испытание чувства неприличия одного животного перед другим животным – это несравнимый ни с чем опыт, в котором ты перед настойчивым взором животного являешься по истине об- наженным. Как будто тебе стыдно находиться голым перед кошкой, и стыдно