Время науки - The Times of Science

Ромашин М.И. M.I. Romashin 24 №4 антропологии, психологии [9, с. 106-128]. Константой и «общим местом» считается понимание прошлого как важного ресурса (в том числе политического), которым можно достаточно эффективно управлять [6, с. 3]. «Визуальный поворот» и формирование информационного общества включили в перечень подобных практик кино. Историческую память в пространстве кинематографа исследователи рассматривают как динамичную систему [12] со следующими ключевыми характеристиками: память субъективна, ее важным элементом являются эмоции; в структуру памяти входят не только знания о прошлом, но и «постоянные процессы их реконфигурации», определяемые контекстом социальной среды и средствами передачи информации [5, с. 116]; процессы сохранения и трансформации представлений о прошлом (коммеморативные практики) многообразны, и память во многом зависит от «жанровой специфики дискурса» [24, p. 129]; существует феномен переплетенной/перекрестной памяти («entangled memory» [17, p. 86]): чем дальше по времени отстоит эпизод, чем больше сторон в него вовлечены, тем разнообразнее «карта воспоминаний» [10, c. 209]. Почему и зачем фильмы становятся «мнемоническими акторами»? Каков механизм реализации ими этой функции? Современные исследования культурных кодов в ѝ дения сместили вопрос «что есть образ?» в контекст социальных актов творения и восприятия: кто и с какой целью производит и использует образы, как они работают на уровне сознания и подсознания [1, c. 416]. Известный немецкий историк искусства и культуры, теоретик коммуникаций Ханс Бельтинг писал, что любой образ – это «результат личной или коллективной символизации»: все, «что попадает в поле видения или внутреннего зрения, можно объявить образом или превратить в образ» [14, s. 11]. Прошлое тоже становится неким «символическим ресурсом», «визуализируется», в том числе на экране [19, p. 19]. Однако если быть точным, во всех сферах деятельности (в политике, в художественных практиках и т.п., – всюду, кроме исторической науки), идет работа не с прошлым (более или менее объективно зафиксированным в корпусе исторических источников), а с социальными представлениями о