Время науки - The Times of Science

Ваттас Д. D. Watters 2019 9 метафору буквально ( Gardner and Winner ); стихи описывают библейскую «историю» или реальные события. Алфавит имеет форму символического изображения, которая сочетает в себе образ и текст, чтобы подчеркнуть визуальную составляющую образного языка. Привычка читать слева направо придает большое значение этим иллюстрациям в печатной культуре ранней Новой Англии. Издание, сохранившее порядок презентации образа и текста слева направо имеет удивительный эффект даже сегодня, и, по крайней мере, один современный читатель опасался, что ошибки в картинках алфавита были так же опасны для детей, как и идолопоклонство 6 . Даже на простых примерах ребенок усваивает авторитетную, общепринятую интерпретацию смысла каждого символического изображения. Буква «A» представлена в виде андрогенной фигуры, дерева, змея-искусителя и строки «С Адамом все мы согрешили» ( In Adam's Fall / We Sinned all ). Символические изображения часто используют как «средний термин», прозаическое толкование, которое связывает поэтический текст и образ и выступает в качестве голоса общепринятой интерпретации. В этом случае родитель, который упражняет ребенка в запоминании текста, может предъявить такое толкование или указать на соответствующее место в катехизисе или Библии. Для самого маленького ребенка родитель может просто связать библейскую историю неподчинения Адама и Евы своему «родителю» с токованием образа и объяснить, что рифма «падение» ( fall ) и «все» ( all ) обозначает кару за первородный грех и общую порочность человечества как его результат. последовательность букв алфавита запоминается в устной форме, а затем используется для визуального поиска материалов, как в указателях» (100-01). 6 Существует свидетельство XVIII века, согласно которому взрослые считали, что дети подвержены серьезным ошибкам толкования, если ими не руководит знающий взрослый. В письме, опубликованном в The Boston Gazette and Country Journal в 1759 году, автор жалуется на издания «Букваря», в которых по ошибке содержатся старые стихи рядом с новыми, евангелизированные начертания для нескольких букв алфавита, и он опасается, что «нежные малютки» могут быть введены в заблуждение: «Я помню, несколько лет назад преподобный епископ Бостона, полагая, что некоторые строки с картинками слишком незначительны, решил поменять их на нечто более важное; что не было к лучшему; например, - вместо играющей кошки, и напротив буквы C (англ. the Cat - прим. переводчика) было помещено распятие Христа (Crucifixion of Christ) со словами: Христос распят ради грешников; но, к моему большому удивлению, новое изображение сопровождают старые стихи; и, таким образом, представление нашего благословенного Спасителя, идущего на крест, когда тьма была над всем миром, имеет тот же смысл, что и уничтожения мышей кошкой. - Как! Разве можно показывать детям, что смерть их Искупителя не более важна, чем смерть мыши! Каким может быть следствие таких изображений?! – Это, конечно, худшее из них! – По этой причине я был просто обязан испортить рисунок своим пером, как если бы это было гравированное изображение (Heartman XXIII-XXIV)». Страх автора комичен, тем не менее, это подчеркивает веру в опасность неконтролируемых репрезентационных систем. По иронии судьбы антиквары XIX века, такие как Джордж Ливермор, который не видел изданий Букваря до 1775 года, оплакивали нечестивые издания, в которых печатались оригинальные гравюры и стихи вместо евангелических, полагая, что это были поправки, демонстрирующие упадок религиозности.