Время науки - The Times of Science

Время науки The Times of science 32 №3 изменилось, внутренне он начал мучиться от того, что ничего не пишет, этими чувствами он делился с Н.Н. Страховым: «У меня... нет ничего, над чем бы я работал. Я нахожусь в мучительном состоянии сомнения, дерзких замыслов невозможного или непосильного и недоверия к себе и вместе с тем упорной внутренней работы. Может быть, это состояние предшествует периоду счастливого самоуверенного труда, подобного тому, который я недавно пережил, а может быть, я никогда больше не напишу ничего» [9]. С. А. Толстая в своем дневнике также отмечала это время спада творчества: «Все это время бездействия, – писала она 9 декабря 1870 года, – по-моему – умственного отдыха – его очень мучило. Он говорил, что ему совестно его праздности не только передо мной, но и перед людьми [т. е. перед прислугой] и перед всеми». К концу года Толстой начал изучать древнегреческий язык, читал труды греческих поэтов, восхищался баснями Эзопа, однако так и не преступил к реализации своей идеи «Азбуки». Зиму и весну 1871 года он много болел, и только с осени 1871 начал осуществлять свой замысел о создании книги для детского чтения [9]. 28 октября 1871 года Толстой писал Т.А. Кузминской: «Я пишу книжку (и, кажется, будет толк)... В книжке моей будет много хорошего». Толстой готовил рассказы для «Азбуки», С. А. Толстая и В. В. Толстая (племянница Толстого) переписывали их набело [9]. Рассказы читались старшим детям, по их пересказу исправлялись недочеты в написанном. Толстой корректировал книгу очень много, часто исправлял разные места, из-за этого материалы печатались очень медленно. 16 марта Толстой писал Фету: «Азбука моя не дает мне покоя для другого занятия. Печатанье идет черепашьими шагами и черт знает, когда кончится, а я все прибавляю, убавляю и изменяю. Что из этого выйдет, не знаю, а положил я в него всю душу» [9]. Вместе с «Азбукой» Толстой возобновил школьные занятия с крестьянскими детьми. Таким образом, этот период был целиком посвящен педагогике. Толстой писал Фету 20 февраля: «...Я опять завел школу; и жена, и дети, мы все учим, и все довольны». То же самое он писал Страхову от 3 марта: «Жизнь наша в деревне та же, прибавилось новое только – школа крестьянских детей, которая сама собой завелась. И всех нас с детьми моими очень занимает». Занятия с детьми имели большое значение для финального редактирования детских рассказов Толстого. Он читал рассказы ученикам, и по их пересказам, как и по пересказам своих детей, исправлял содержание и языковое выражение написанного [9]. В 1872 году Толстой едет в Москву по делам печатания «Азбуки», а также чтобы посоветоваться с Ф. И. Буслаевым, Н. А. Бессоновым и другими деятелями науки, стоит ли поместить в «Азбуку» отрывки из летописей. Также Толстой хотел поместить статьи по физике и астрономии, и для этого занялся изучением этих наук. 19 апреля Софья Андреевна записывает в дневнике: «Всю ночь Лёвочка до рассвета смотрел на звезды». Сам Толстой писал Страхову: «Я нынешнюю зиму страстно, но урывками занимался естественными науками, особенно физикой». Отметим, что Страхов много помогал Толстому в работе над «Азбукой» – в ее редактировании и печатании. В его обязанности входили перевод славянских текстов, вопросы орфографии, редактура рассказов и наставлений «Для учителя». В письмах Толстой просил Страхова, чтобы тот проверил «Азбуку» свежим взглядом и удалил все «неясности и дурные обороты», а также «лишнее и плоское» из рассказов.