Время Науки. 2016. Выпуск 1 - The Times of Science

Время науки The Times of Science 2016 37 Академии наук Союза ССР в ведение Совета народных комиссаров Союза ССР» [8]; постановление от 13 января 1934 г. «О подготовке научных и научно-педагогических работников» [9]. 27 февраля 1934 г. было принято решение «Об утверждении типового устава Высшей школы Союза ССР» [12]. В тот же день подготовлен «Типовой устав высшей школы Союза ССР» [13]. Пятнадцатого мая 1934 года было принято постановление «О преподавании гражданской истории в школах СССР» [11]. Важным и знаковым докумен- том, поставившим историческую науку под контроль партии и правитель- ства стало постановление от 14 декабря 1938 г. «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса истории ВКП(б)"» [10]. Привлечен в качестве историографического источника исторический журнал «Борьба классов» за 1933 г. № 3 – 4. Он помогает увидеть процесс утверждения исторической науки как важной части государственной идео- логии и является инструментом насаждения идей исторического материа- лизма [4, c. 30 – 39]. Дополнительным источником является опубликованная переписка известного французского исследователя Альбера Матьеза с советскими историками в 1930 – 31 гг. [6 , c. 199 – 211]. Встраивание исторической науки в государственный аппарат отра- жено в целом ряде правительственных постановлений. Четырнадцатого декабря 1933 г. издаётся постановление, оформляющее государственный и партийный контроль над всей советской наукой и учёными. Согласно законодательному акту «О передаче Академии наук Союза ССР в ведение Совета народных комиссаров Союза ССР» устанавливалось, что «Академия наук Союза ССР состоит при Совете народных комиссаров Союза ССР. Планы работы Академии наук Союза ССР утверждаются Советом народных комиссаров Союза ССР. Устав Академии наук Союза ССР утверждается Советом народных комиссаров Союза ССР» [8]. Директивность стала основной формой взаимоотношений между государством и исторической наукой. Она заключалась, как писал Г. Ипполитов, «в том, что государственные органы путем многочисленных декретов, постановлений…, сформировали многие новые элементы историко-научного сообщества, а затем осуществили надзирающий контроль» [7]. Такая политика по отношению к исторической науке проявилась наиболее ярко в 1930-е гг.