Время Науки. 2014. Выпуск 2 - The Times of Science

Sviridova E.G. Е.Г. Свиридова 30 2014 Таким образом, если праздники периода 1918-1921 гг. отличались меньшей степенью регламентации со стороны государства и большей степенью местной инициативы, добровольного и искреннего участия масс, то с укреплением советской власти после Гражданской войны, праздники превращались в сверхцентрализованные, регламентированные до мелочей, не оставляющие места инициативе и фантазии. Этот процесс был обусловлен государственным курсом на унификацию, регламентацию праздничных обрядов, на усиление контроля за праздничной культурой, на объявление процесса организации праздников делом государственного характера. А. В. Луначарский, вспоминал о празднике 1 мая 1918 г.: «Да, празднование Первого мая было официальным. Его праздновало государство. Мощь государства сказывалась во многом» [8, с. 83]. Он же подчёркивает, что «...никак нельзя ждать, чтобы толпа сама по себе могла создать что-нибудь, кроме веселого шума и пестрого колебания празднично разодетых людей» [9]. Итак, уже в Первомайский праздник 1918 г. большевики чётко обозначили символику, порядок организации новой праздничной культуры, стремление монополизировать праздничные гуляния. Очевидец этого праздника, москвич Н. П. Окунев, дал негативную оценку празднованию Дня 1 Мая, пришедшегося на православную Страстную Среду, и назвал его «подневольным»: «В Страстную Среду 18 апреля (1 мая) по приказу правителей Москва и вся верноподданная большевикам Русь праздновала Первое мая, нисколько не смущаясь совпадением пролетарского праздника с днём скорби о Христе. Решили, что печальный колокольный перезвон не помешает звукам Марсельезы и Интернационала, а на то обстоятельство, что такая музыка мешала богомолению верующих, - плюнули, конечно» [16, c. 174]. Он же приводит в своём дневнике позицию московских анархистов: «Празднование Первого мая в настоящем году является казенным, принудительным праздником, организованным по приказанию свыше, по повелению власти, которая хочет превратить этот праздник борьбы за освобождение трудящихся в день ликования в честь своей временной победы... Поэтому мы вынесли следующее решение: праздник Первого мая в этом году бойкотировать, участия в нём не принимать» [16, c. 174-175]. В записи от 21 апреля (4 мая) автор также критикует советский праздник, теперь уже внешние его формы: «Посмотрел я сегодня на оставшиеся неубранными первомайские «убранства», какая во всём безвкусица, видно, что тут поработали футуристы, друзья министра искусства А. В. Луначарского. А этот, казённый теперь, красный цвет – как он скучен и пошл...» [16, с. 176].