#Ученичество

| #Ученичество. 2024. Вып. 2 | #Apprenticeship. 2024. Issue 2 27 тонкости душевного анализа не могут занять детей-читателей, поэтому произведение нужно читать с учительскими пояснениями и пропусками. Статья Я. Борина закрепляла Толстого как автора для сельского читателя-ребенка: «Единственные книги, понятные для народа и по его вкусу, суть книги, писанные не для народа, а из народа, а именно: сказки, пословицы, сборники песен, загадок...» [13, с. 5]. Однако автор не рекомендовал для детей младшего возраста произведения Толстого («Бог правду видит», «Чем люди живы», «Кавказский пленник» и пр.), глубокие и отвлеченные идеи которых, по мысли критика, недоступны детям и младшего, и старшего возраста, несмотря на простоту языка и занимательность фабулы. Относительно психологической составляющей критики не были единодушны. То, что для реалистической литературы считалось достижением, некоторыми критиками оценивалось осторожно, как требующее комментариев и пропусков. В 1900–1910-е гг. творчество Л. Н. Толстого уходило из зоны внимания критиков детской литературы и обсуждалось довольно редко [20, 35, 17, 28], так как вместо задачи обучить и воспитать крестьянских детей и сельского жителя на первый план выходили вопросы эстетики, а потом – задача воспитать рабочий класс, и появлялись произведения на соответствующие темы, отражающие быт и проблемы нового читателя. Можно сказать, что в педагогической критике вопрос адресации определял и восприятие произведений. После смерти писателя критическая традиция продолжилась. В 1918 г. И. Горбунов-Посадов написал восторженную статью о Толстом, приуроченную к юбилейной дате [18]. Статья сопровождалась страничными фотографиями (Л. Н. Толстой за работой в кабинете в те годы, когда он сам мог заниматься физическим трудом: рубить дрова, косить; Л. Н. Толстой на работе в поле; писатель в последние годы жизни), на уровне визуального материала делался акцент на физическом труде Толстого. Автор статьи в патетическом стиле писал о достижениях Толстого: «неустанный физический труд», «самая лучшая школа на свете» (яснополянская), «чудесная» книга «Учение Христа, изложенное для детей» [18, с. 74]. Рецензии отдельных произведений не предлагались, но упоминалось «Детство», «Учение Христа, изложенное для детей» и «народные чудесные его рассказы и сказки, четыре начальные книги для чтения» [18, с. 76]. «Так много он сделал для детей. Такие чудесные рассказы, такие чудесные книги для них написал он. Так любил он детей, детскую душу, так много думал о детском счастье и благе и так много трудился для него, и других все звал работать» [18, с. 73–74]. Восторженные интонации сменялись воспоминанием о слепой девочке, которая прислала письмо Толстому и благодарила писателя за то, что через его сочинения больше полюбила правду и любовь. В завершении Горбунов-Посадов славил героя своей публикации: «Пусть же день рождения Льва Николаевича 28 августа (а по новому теперешнему календарю 10 сентября) будет всегда большим детским праздником. Всегда помните, что 28 августа случилось большое счастье для детей русских и для детей всего мира: родился великий друг детей и всех людей, великий учитель правды и любви Лев Толстой» [18, с. 76]. О какой правде шла речь, Горбунов не уточнял: психологической (характеры и поступки), бытовой (окружающая героя действительность), морально-нравственной (ценности в соотнесении с идей, характерами и адресатом), художественной (язык и речь). Процесс канонизации Льва Толстого к этому моменту завершился, авторитет его как детского писателя не подвергался сомнению, а сам образ ассоциировался с человеком, который учит правде и любви.