#Ученичество

| #Ученичество. 2024. Вып. 2 | #Apprenticeship. 2024. Issue 2 23 Рецензенты писали и про сказки как непригодный материал для детского чтения, и про целесообразность реалистичных рассказов («Солдаткино житье», «Булька», «Аксенов» («Бог правду видит, да не скоро скажет»), «Кавказский пленник»), упрекали за фатализм, бессистемность и ненаучность, хвалили за превосходный язык. Сам Л. Н. Толстой, читая враждебные отзывы о книге, был уверен, что воздвиг себе памятник «Азбукой» [2, с. 106]. Семенова отмечает, что писатель в споре о правде и вымысле придерживался «просказочной» позиции, включал сказки и басни в «Новую азбуку» и «Русские книги для чтения», но избегал те сказки, в которых действующими лицами были феи, ведьмы или волшебники [7, с. 18]. Основную цель сказок писатель видел в выработке у детей способности усвоения и передачи всех подробностей сложного развития действия [2, с. 68]. То есть Толстого интересовали не фантастический элемент и не развитие воображения с помощью него, а мыслительная работа, которая помогала ребенку увидеть идею последовательности. Среди сказок, отобранных в «Азбуку», были обработанные русские народные сказки (сборники Афанасьева и Худякова), сказки братьев Гримм, «Мальчик с пальчик», сказки из «Тысячи и одной ночи», «Новое платье короля» Андерсена. Итак, в 1870–1880-е гг. Толстой стал заметной фигурой в критике, а его книги («Детство», «Азбука», «Русские книги для чтения») и яснополянский опыт (школа, издание педагогического журнала) создали образ авторитетного педагога и детского писателя, произведения которого рецензенты рекомендовали читать детям [30; 23; 14; 19]. Критики и педагоги вводили произведения Л. Н. Толстого («Робинзон»; «Про Христофора Колумба»; «Капитан Головнин в плену у японцев»; «Дуняшка и 40 разбойников»; «Матвей»; «Неправедный суд»; «Рассказы о Ермаке»; «Рассказы о Севастопольской обороне»; «Кавказский пленник»; «Бог правду видит, да не скоро скажет»; «Чем люди живы»; «Детство и отрочество»; «Война и мир»; «Перепелка»; «Два старика»; «Новая азбука») в чтение учащихся всех учебных заведений (женские гимназии, военно-учебные заведения, народные школы и др.), хотя набор рекомендуемых произведений отличался: для воспитанниц женских гимназий рекомендовали читать рассказы «Бог правду видит, да не скоро скажет», «Чем люди живы», для воспитанников военно-учебных заведений – «Детство и отрочество», «Севастопольские рассказы», «Кавказский пленник», а для учащихся в учебных заведениях Министерства народного просвещения – «Кавказский пленник». Популярность Толстого у педагогов обеспечивали литературные достоинства и особенности содержания книг: адаптации известных текстов (например, «Робинзон») и патриотическая тематика произведений автора: «Рассказы о Севастопольской обороне», «Кавказский пленник»: «Оба эти сочинения не только пригодны для чтения кадетам, но положительно необходимы. Помимо своих литературных достоинств, прекрасного своеобразного языка книги питают патриотическое чувство юношей, развивают в них привязанность к родине и стремление к самопожертвованию на защиту ее» [37, с. 292]. Главными рекомендуемыми текстами Толстого были «Рассказы о Севастопольской обороне», «Кавказский пленник», которые расширяли, по мысли педагогов, понятие патриотизма и переносили читателей в лагерную и боевую жизнь русского солдата [36]. В 1870–1880-е гг. в качестве патриотического чтения актуальны произведения Л. Н. Толстого. А пишущие в те годы критики обращали на писателя пристальное внимание. Так, в 1880-е гг. журнал «Женское образование» регулярно публиковал рецензии на выходившие издания произведений Толстого. Известные педагоги С. А. Рачинский и Д. Д. Семенов восхищались детскими книгами Толстого, находя в очерках и рассказах пушкинскую трезвость и силу, психологическую точность, художественное