#Ученичество

| #Ученичество. 2023. Вып. 1 | #Apprenticeship. 2023. Issue 1 9 образ супруги, тем более что воспитание дочерей – традиционно удел матерей, а, значит, за ней должно было остаться последнее слово. Иную стратегию по ограждению от любви вне брака мы встречаем у бургундского придворного XV в. Жана де Ланнуа. Свой трактат он пишет для только что родившегося первого сына. Автору уже 54 года, он не рассчитывает дожить до сознательного возраста ребенка, поэтому решает не откладывать воспитание на потом [9, p. 124]. К тому же у него были и другие поводы для сочинительства. В тот момент его семья находилась в конфликте с наследником герцогства, что привело к опале и бегству к королю Франции. Образовавшееся свободное время и напряженные размышления о происходящем заставили Жана де Ланнуа взяться за перо. «Luxure» – плотский грех – вызывает у него категорическое неприятие, которое выливается в десяток страниц текста [9, p. 160–170]. Нет греха, пишет он, более мерзкого и животного, который превосходил бы границы разумного [9, p. 161]. Но интересно, что он нигде не объясняет, в чем же заключается этот грех. С точки зрения ребенка, которому адресовано поучение, эта таинственность, наверное, могла показаться интригующей. Он называет его «грех разврата», «этот низкий и мерзкий грех»; описывает кары, которые грозят сластолюбцам: они теряют тело и душу, драгоценное время и честь, им сопутствуют все остальные грехи, и они забывают служить Богу, а служат «гофмейстерами дьявола в этом мире» [9, p. 160–162]. И лишь ближе к концу своих рассуждений на эту тему, рассказывая один exemplum, он, наконец, упоминает, что этим занимаются двое – мужчина и женщина – и называет слово «fornication» [9, p. 169], хотя опять же непонятно, имел ли он в виду общий, более распространенный смысл «разврат» или же узкий, означающий конкретное действие. Риторика автора поистине гневная в отношении этого греха. Человек думает, что грешит втайне, а на самом деле об этом знают как минимум шестеро: Бог, дьявол, мужчина и женщина и два их ангела, не считая сводни и им прислуживающих. А хуже всего то, что поскольку в этом грехе упорствуют и не каются, как следует, то дьявол забирает в ад сразу троих (двоих и сводню), тогда как в других случаях только одного. Так что «никогда даже не вспоминай об этом грехе», наставляет Ланнуа сына [9, p. 168]. Возникает вопрос, почему у Жана де Ланнуа такой всплеск эмоций вызывает именно этот грех, а не, к примеру, гордыня (или тщеславие) – традиционно, согласно Отцам церкви, первый и самый страшный грех, поскольку от него невозможно избавиться и от него же проистекают все прочие грехи [8, p. 19–24]. Судя по всему, этому способствовало не его морализаторское рвение, а политическая ситуация, в которой он оказался замешан, и которую переживал и анализировал. Уже немолодой, достигший очень высокого положения при дворе герцога Бургундского Филиппа Доброго, прослуживший ему всю жизнь, он был лишен всего имущества. Ему пришлось бежать ради спасения жизни (причем не по своей вине, а из-за родственных связей) [4]. Филипп Добрый был всем известен своей любвеобильностью [10, p. 224] и бесчисленным количеством незаконнорожденных детей, воспитывавшихся при его же дворе (сохранились имена порядка 30 его бастардов [12, p. 54]). Настойчивое повторение того, что «разврат отвратителен в любом возрасте, но особенно в старости» и упоминание лично знакомых ему «крупных сеньоров, которые не смогли оставить это и в старости» [9, р. 161–162, 170] свидетельствует, что под эгидой наставления сына Жан де Ланнуа скорее вымещал обиду на придворное общество, герцога и сложившуюся ситуацию в целом. Очевидно, что адресованное младенцу поучение было рассчитано как минимум на уже подросшего сознательного юношу, которому будут понятны все нюансы этой проблемы (и не только этой). Автор же,