#Ученичество

| #Ученичество. 2023. Вып. 1 | #Apprenticeship. 2023. Issue 1 36 Введение Изучение детских культурных практик, связанных с ролевой игрой, не является новацией. Однако некоторые сюжетные ролевые игры недалёкого и даже современного детства представляют собой интересный феномен – как с точки зрения структуры игры, так и с точки зрения антропологического анализа действий, предметов, текстов, которые приобретают в игре символический характер и статус. Обозначенная тема рассматривается в первую очередь с этих позиций. Источники и методы исследования Основой для статьи стали устные полевые материалы (полевые материалы автора, далее – ПМА), собранные в течение 2000–2023 гг. методами беседы и включённого наблюдения среди городского и сельского населения. Основная полевая информация собрана на территории северных районов Удмуртской Республики, в частности, в городах Глазов и Ижевск. Часть полевых записей сделана в Москве, Севастополе, Санкт-Петербурге. В некоторых случаях в качестве источника выступили записи и материалы девичьих альбомов 1987–2005 гг., находящихся в личной коллекции автора. В качестве полевого пространства была также использована современная глобальная сеть. Использованные в работе материалы носят как визуальный, так и текстовый характер. В данном случае они изъяты со страниц платформ «Живой Журнал» / «ЖЖ» (www.livejournal.com ), «Я плакалъ» (Yaplakal.com), Дзен (dzen.ru ). Это размещённые на платформах снимки и небольшие по объёму тексты-воспоминания, отзывы и впечатления, так или иначе входящие в тематическую область данной работы. Для исследования выбирались тексты, не являющиеся комментариями профессиональных психологов, педагогов и прочих специалистов в области родительских и детских практик. Кстати сказать, такого рода тексты любопытны как специфические объекты антропологического исследования, в частности, в рамках антропологии детства и родительства. Как и «живые» записи бесед с информаторами, дневниковые записи блог-платформ носят эмоциональный, иногда ностальгический характер. При их использовании, однако, необходимо учитывать тот факт, что судить о рассказчике можно удалённо. В ситуации, когда непосредственная беседа или личное знакомство невозможны, почти недоступны уточнения, более или менее чёткое представление контекста воспоминаний, цели автора записи и прочих особенностей. Бо́льшая часть описываемых случаев позволяет характеризовать игровые традиции дворового детства 1970–1990-х гг. и даже начала XXI в. Современные наблюдения позволяют говорить если не об исчезновении (переходе в латентную фазу?) – «особенно в городах на открытом воздухе, во дворах на детских площадках традиционных детских игр» [16, с. 24], то об изменении, обеднении таких фольклорно-игровых практик. Результаты исследования Игровые и фольклорно-игровые (шире – коммуникативные) практики детства содержат значительное количество сюжетов, где так или иначе задействован образ врага, противника, либо предполагается исполнение роли врага одной из играющих сторон. В игровых практиках российских детей второй половины XX в. воплощением такого врага становятся немцы. Описания ролевых сюжетных игр, где игровое пространство разделено по принципу «наши–немцы», в нарративах взрослых информаторов 1950–1980-х гг.