#Ученичество

| #Ученичество. 2023. Вып. 1 | #Apprenticeship. 2023. Issue 1 15 тому » [2, с. 29–30]. В повествовании имеется «зазор» длиною в 4 года: с момента рождения до начала упражнений в грамоте. Чем это можно объяснить? Логично предположить отсутствие информации у автора об этом периоде жизни. Никто из людей достоверно не держит в памяти первые годы своей жизни, но «вспоминает» их задним числом по рассказам старших родственников, в первую очередь – родителей. Но тогда возникает вероятность того, что родители Ивана Алексеевича не сохранили никаких воспоминаний о раннем детстве своего сына или не сообщили ему о них. Почему так? На этот вопрос помогут ответить исследования по истории детства. Филипп Арьес отмечал, что с конца XVII в. в европейском сознании происходят «существенные изменения»: «семья стала пространством эмоциональной привязанности между супругами, между родителями и детьми, каковым она не являлась ранее», постепенно семья начинает «организовываться вокруг ребенка» [1, с. 10–11]. Но это процесс, начатый в конце XVII – начале XVIII в. и завершившийся в XX в., не был линейным и имел свою специфику, которая позволяет разграничить восприятия детства людьми конца XVII – первой половины XVIII в. и их детьми, жившими во второй половине XVIII – начале XIX века. Как убедительно показала американская исследовательница К. Калверт, «в XVII – начале XVIII века в детстве не видели особых положительных черт». Это не означало, что родители не любили своих детей. Но они не ценили, в отличие от наших современников, первых лет жизни ребенка, справедливо считая их самыми опасными, сопряженными с высоким риском неожиданной смерти. «Родители стремились спокойно и благополучно провести детей через этот период», чтобы быть уверенными, что их потомки выживут и смогут достичь взрослого состояния [4, с. 80]. Для традиционного общества высокая детская смертность была обыденной нормой. И каждый рожденный ребенок попадал в категорию «живые умершие», т. е. его смерть изначально подразумевалась более вероятной, чем жизнь. Из-за этого и родители, и общество в целом не воспринимало смерть младенца как трагедию. Так, у Ивана Алексеевича с супругой было 16 детей (9 мальчиков и 7 девочек), из которых выжили только четверо мальчиков [11, с. 122]. Но это не значит, что в таком социуме не была ценна человеческая жизнь. В традиционном обществе особую ценность представляла жизнь взрослого здорового мужчины, отца и главы семейства, естественного ее защитника, и взрослой женщины, матери и хозяйки дома, заведовавшей хозяйством. Детство воспринималось как период «недостаточности», в противовес ему взрослый период жизни «являлся целью и наградой, и, оглядываясь назад, никто не испытывал большого сожаления» [4, с. 81]. Видимо, и для родителей И. А. Толченова детство вообще и раннее детство их сына в частности не являлось важным предметом, достойным воспоминания. Такое же отношение к детям мы встречаем и у самого Ивана Алексеевича: « 17-го в 9-м часу пополудни обрадован был благополучным разрешением от бремени Анны Алексеевны, и родилась дочь, которой имя нарекли Евдокия (запись от 17 июля 1776)», «Сей день дочь Евдокия, живши 15 дней, преставилась. 2-го поутру приехал домой благополучно и сделали умершей дочери погребение в Борисоглебском монастыре. Обедали у нас игумен с братию » (1 августа 1776) [2, с.79]. Однако, если ребенок преодолевал период младенчества, отношение к нему менялось – отныне он становился членом семьи, переходя в категорию «живые живые», и родители надеялись, что ребенок доживет до взрослого возраста. Иван