#Ученичество

| #Ученичество. 2023. Вып. 1 | #Apprenticeship. 2023. Issue 1 14 « И так властию Бога и в наказание грехов своих лишился я чрезвычайно милого дитяти. С самого рождения была совершенно здорова и покойна, а приумножению возрасту всегда бодра и весела, а затеи детские превосходили ее возраст, равно и разум оказывается не по летам, ибо все вещи остроумно понимала…<…> До лошадей и скота была охотница и любимое ее упражнение было ходить к бурым лошадям и кормить их овсом, и гладила и целовала их. <…> Лицом совершенно на меня похожа была и очень нежна и зубов имела два и один из них недоростшим при кончине и остался. Ходить сама не начала, а точию круг стульев без поддерживания ходила и ко мне чрезвычайно ласкова была » [2, с. 216–217]. Такой грустной и достаточно пространной записью от 1787 г. Иван Алексеевич Толченов, купец 1-й гильдии города Дмитрова, подвел итог короткой жизни своей дочери Катеньки, умершей после непродолжительной болезни фактически у него на руках, погрузив Ивана Алексеевича и его жену в печаль, «о коей судить может одно родительское сердце, лишаясь столь милого дитяти» [2, с. 215]. Этот отрывок бросается в глаза описанием подробностей и эмоциональностью, выбиваясь из общих «сухих» записей автобиографического текста. О реальности переживаний Толченова свидетельствует то, что за весь период болезни Катеньки и Ленюшки, которые заболели практически одновременно, он резко сократил количество выездов из дома, «и делал это, в основном, для того, чтобы сходить в церковь » [11, с. 122], что нарушало привычное течение его жизни. Этот трогательный и мрачный эпизод в жизни Ивана Алексеевича является едва ли не единственным столь подробным отрывком посвященным детям во всем его «Журнале», он отчасти раскрывает нам отношение дмитровского купца второй половины XVIII в. к детям и детству как особому периоду жизни человека. Следует заметить, что эгодокументов XVIII в., отражающих отношение к детству в купеческой среде, ничтожно мало, поэтому текст Толченова особо ценен, так как дает возможность посмотреть на восприятие детства в тот период, когда «наши соотечественники только-только открыли для себя и начали вербализировать проблемы детства», а также делали первые шаги в преодолении психологического барьера написания автобиографических текстов, столь характерного для православной ортодоксальной традиции [3, с. 6; 20]. «Журнал, или Записка жизни и приключений И. А. Толченова» представляет собой симбиоз «дневниковых записей ‟ традиционного ˮ характера, учетной, бухгалтерской книги и путевого дневника» [5, с. 120], которые автор затем оформил в мемуары, перенеся свои заметки «набело» в три захода: с августа 1790-го по 1796-й, с сентября 1796-го по сентябрь 1804-го, с декабря 1804-го по 1812 г. [6, с. 22]. Записи «Журнала», к сожалению, лаконичны и не балуют читателя подробностями, восходя к традиции поденных записей XVII – начала XVIII в. Тем не менее, информация, которую можно почерпнуть из дневника, дает возможность посмотреть, как богатый купец второй половины XVIII в. относился к своим детям и собственно к детству. Записи Ивана Алексеевича начинаются от момента его рождения: « На свет произошел я в городе Дмитрове лета от создания мира 7263, то есть 1754 года Рождества Христа спасителя нашего месяца октября в I5-е число, в субботу пред начатием дня и в самой благовест к заутреням, имя мне наречено тезоименно в I9-е число того ж месяца празднуемому преподобному Иоанну Рыльскому » [2, с. 32]. Далее идет краткий рассказ о родителях, о бабушках и дедушках, дядях дайриста, после чего Толченов поведал о своем обучении: « На 5- м году от рождения моего начали меня учить русской грамоте, и могу сказать, что в учении был понятен и имел собственную склонность и прилежать к