#Ученичество

| #Ученичество 2022.Выпуск 1 | #Apprenticeship 2022. Issue 1 30 яхтовладельцев он был просто наглым самозванцем. Конфликт разразился 24 мая 1909 года при открытии навигации в стрельнинском яхт-клубе. С самого начала для Пети все не заладилось – к нему не отнеслись так, как он, по его собственному мнению, того заслуживал в статусе «старожил клуба». Во-первых, Петю никто не предупредил о времени начала церемонии открытия, во-вторых, не взяли кататься на яхте. Возможно, это вызвало раздражение и в итоге – ссору между взрослыми и компанией подростков. «Кедров, он сидел на руле, когда Сережка крикнул, обратился ко мне: “Нехорошо кричать: га-га-га, будто бы где-нибудь в хулиганском обществе!”. Я сказал: “Aли не нравится?”. Это его и взорвало: “А первые Вы мне не нравитесь со своим языком; я могу и в морду дать, кто любит советы давать. Вы не забудьте, что я много Вас старше, и, если я обращаюсь к Вам в несколько шутливом тоне, то это не дает вам право забываться, вот что!”. Поглядев на прибытие ‟ Пируэта ˮ , я пошел домой. Дома был в 6 ч. 40 мин. Читал Станюковича. Сей разговор меня очень заинтересовал; что из него выйдет?». А вышло вот что: он в числе других надоевших взрослым подростков был исключен «из состава постоянных гостей Стрельнинского парусного клуба за скверное поведение на открытии» [3, л. 60, 60 об.]. После этого поражения Петя вел себя как ни в чем не бывало и делал вид, что можно ходить в клуб по-прежнему, однако кататься так свободно, как раньше, он уже не мог: «Ставил паруса на “Пируэте II”. “Командорство” со свитой пошло на нем, а я пошел домой». «Командорством» он будет называть яхтовладельцев, которые относились к нему очень враждебно, как он пишет в другом месте: «Шмидт со свитой напустились на меня, как увидали». При этом он не отвергнут безусловно: его репутация как толкового юнги и хорошего яхтсмена, видимо, была лучше его человеческой репутации, или мнение «командорства» разделяли не все – так или иначе в июле 1909 года его наконец-то взяли в плавание. Причем никаких заметок в ходе самого плавания Петя не вел. Об этом важном событии в его жизни мы узнаем только из двух записей: «Понедельник 8 июня… После чаю был Рейнберг и звал в плавание. Ходил на “Чайке”… Ветру достаточно много. Взяли один риф». И следующая, пронизанная сознанием успеха: «Вторник 7 июля. В субботу 4 июля в 1 ч. 30 мин. дня яхта ‟ Норвежец ˮ В. И. Рейнберга бросила якорь на стрельнинском рейде, вернувшись из плавания. Плавание было очень удачно: штилей было мало, зверских ветров еще меньше. Почти до Ганге шли фордевинд и бакштаг, Аландскими шхерами также шли полными курсами, от Каббаклинтарне до маяка Серафима лавировали при довольно сильном ветре и порядочной зыби. Стокгольмский фиорд шли фордевинд. Обратно нас начали застигать осенние SW» [3, л. 65 об. – 66]. Возможно, к концу лета конфликт забылся; во всяком случае, в дневнике опять встречаются записи о морских прогулках и встречах с яхтсменами: «Шмидт спрашивал, что я читаю и хотел поискать историю корабля из своей библиотеки. Я надеюсь, что еще с ним поплаваю, т. к. он во всем стал спрашивать моего совета, а временами я прямо говорю Николаю: ‟ Bыбери гика-шкот”, когда парус начинают полоскать. Я думаю, что на его новой яхте хоть еще чему-то научусь; я хочу прямо просить его научить меня рулить». В итоге Шмидт, один из статусных яхтсменов, подарил Пете книгу: «Дома разрезал книгу, там написано: юному смелому мореплавателю П. И. Самойлову на добрую память о плавании на ‟ Чайке ˮ . Ф. Ив. Шмидт. Авг. 09» [3, л. 76, 79]. Это плавание и эта книга так и остались наивысшими достижением Петра в яхтенном спорте. В новом коллективе, в который Самойлов попал также по своему желанию, ситуация повторилась. С осени 1909 года пятнадцатилетний подросток увлекается баптизмом. При этом (и тут читателю опять придется поверить автору на слово) для Пети собственное положение в общине, статус и уважение будут гораздо важнее религиозных вопросов. Петя и его друг Костя попадают в собрание Вильгельма