Тульский краеведческий альманах №21 2024 г

Òóëüñêèé êðàåâåä÷åñêèé àëüìàíàõ • Âûïóñê 21 • 2024 256 gone, Save that, to die, I leave my love alone») автор не может покинуть этот мир, так как не может в таком случае расстаться с любимым человеком. На всю жизнь Рафаэль Соломонович поселил в наши души Уильяма Шекспира. Но тут я вспоминаю другую сцену. Моё последнее, не очень давнее посе- щение музейного комплекса У. Шекспира в его родном городе Стратфорде- апон-Эйвоне. Так получилось, что по бытовому музею я ступал вслед за группой из Японии. И хотя это было моё не первое посещение, я с большим вниманием вновь и вновь рассматривал каждый экспонат, затаив дыхание. Но меня всё время постоянно удивляла реакция японцев на увиденное. Это было что-то вроде «не повернув головы кочан, и чувств никаких не изведав…». И так с каменными лицами они следовали из одного зала в другой… Затем мы перешли в другое здание – литературный музей. Тут – та же реакция. И вдруг в одном из последних залов у японцев – эмоциональный взрыв: они вдруг оживились, лица их озарились, и они стали что-то быстро с радостью обсуждать. Причиной всеобщего их возбуждения был большой портрет Лео- нардо ди Каприо в экспозиции, посвящённой голливудской экранизации «Ромео и Джульетта» 1996 г., где он сыграл роль Ромео. «Какой там Шекспир с его Ромео и Джульеттой, если всех их затмила новая разрекламированная американская звезда ди Каприо», – подумал я. Такими темпами американ- цы, наверное, скоро с успехом всем внушат, что японцы должны быть ещё и признательны за то, что на них сбросили две «маленькие» 14 (правда, атомные) бомбы исключительно для блага Японии. Одна из главных тем английской, как и любой литературы, – любовь. Прежде всего к женщине, её облику, душе. Эта тема широко представлена почти у всех писателей. После Шекспира на лекциях Рафаэля Соломоновича большое впечатление на нас оказал Роберт Бёрнс и его любовная лирика. И тут сразу на ум приходят строки: …Был мягок шёлк её волос И завивался, точно хмель. Она была душистей роз, Та, что постлала мне постель. А грудь её была кругла, – Казалось, ранняя зима Своим дыханьем намела Два этих маленьких холма. Я целовал её в уста – Ту, что постлала мне постель, И вся она была чиста, Как эта горная метель… 15 . Такая любовь для нас была очень естественной как само собой разу- меющееся, однако, к сожалению, только до рубежа двух веков. Тогда в Ев- ропе всё больше и больше стали говорить, а для нас и «открывать», что есть якобы любовь и другого вида. И, оказывается, существует не два, а намного больше полов. Только можно ли это всё назвать это любовью?! Хотя это явление ста- ро, как мир, однако раньше предпочитали об этом больше молчать. Данное явление было кратко и искусно затронуто Рафаэлем Соломоновичем, когда мы занимались Оскаром Уайльдом и его творчеством. Он был нам представ- лен как одна из ключевых фигур эстетизма и европейского модернизма. Ра-