Тульский краеведческий альманах №21 2024 г

Òóëüñêèé êðàåâåä÷åñêèé àëüìàíàõ • Âûïóñê 21 • 2024 240 но мне не хотелось слушать, что он умер. Я все считал, что встречусь с папой и много будем говорить. Но, увы, родителей моих нет в живых. * * * 1917 году, 17 февраля нового стиля, утром, в 8 часов утра, мы после уборки лошадей по квартирам пили чай и слышим трубач играет тревогу-сбор. Мы не стали пить чай, оделись и вышли и успрашиваем, что такое, у взводного, а взводный говорит: «Не знаю». Пришел вахмистр, тоже не знает. Приходит командир эскадрона и говорит: «Кто приказал играть сбор-тревогу?» Пришли с 6-го эскадрона в наш в 8-й эскадрон ораторы (тогда так называли). Они ска- зали, чтоб сыграл трубач тревожный сигнал. И сказали: «Царя нет, его с пре- стола сняли, и дом Романовых не существует, идёмте в полк». Когда пришли в полк, там уже со второго этажа с балкона солдаты сбросили подполковника Чучмарёва 62 . Он очень больно бил солдат плёткой. 1917, в апреле месяце, мы поехали на фронт. Когда мы ехали, наш эше- лон на станциях не останавливали, а если останавливали, то мало стояли; говорили на нас: едут разбойники. Помногу стояли в лесу. Приехали мы в Волынскую губерню, станция Дубно 63 . Фронтовые солдаты нас встретили недружелюбно и говорили между собой, что, мол, приехали бандиты. Когда мы пришли в леса Августовские 64 , был митинг – солдаты боялись слушать. На митинге говорил Ворошилов К. Е. 65 : «Царя нет, Романов не су- ществует, и погоны тоже нужно снять», а у нас погон уже не было. Солдаты во фронт офицерам не становились. Когда мы встречались с фронтовыми офице- рами, они требовали, чтобы мы отдавали им честь, а мы организованно сры- вали погоны с них и читали им мораль. В окопах мы были между Тарнопо- лем, Перемышлем. Местечко Демидовка 66 , Княгинино, Михайлово. Мы были в окопах, стреляли с пушек, миномётов, снабжены были ручными гранатами и винтовками. У нас были ракеты, но они мало давали пользы при выстреле: они освещали и обнаруживали нас, а не врага, а вверху и когда падали на сторону врага, они тухли. А немецкие – наоборот: при выстреле их не было видно, а когда подымутся вверх, разрываются на 12 частей и, когда падают, еще разрываются на двенадцать каждая. Нас немец обнаруживает, и жертв было много. Мы были в окопах, в блиндажах были наблюдателями. Ночное время были в секретах на передовой линии. Самолеты тогда летали, но бомб не сбрасывали; они узнавали, где наши находятся воинские части. Когда мы пришли в окопы, на второй день стал немец стрелять с пушек, с нашего взво- да было убито 36 человек с 80 человек. И много было от взрыва снарядов за- копаны в волчьих ямах. 1917 году, в марте и апреле, пели песни, когда ехали на конях: Хорошо вам жить в советской власти 67 , слушать ласковые слова, А посидел бы ты в окопах и испытал бы, что я. Мы сидим в окопах, на нас дождик моросит, А как засыпут с полюметов, трудно в окопах жить. Один кричит, другой стонает, просит помощи у нас. Страшно видеть эту массу, все убитые тела. Вот летит восьмидюймовый, только ветер шевелит, А как ударит в окопы, наблюдатель вверх летит. Страшно видеть эту массу, все убитые тела. Перемышль когда сдавали, битва жаркая была,