Тульский краеведческий альманах №21 2024 г

Òóëüñêèé êðàåâåä÷åñêèé àëüìàíàõ • Âûïóñê 21 • 2024 214 зрели такие ягоды, каких я нигде и не едала: чёрная смородина с виноград; великолепная малина, сочный крыжовник. Дорожки мало чистились при единственном слуге на все руки, а широкая аллея огромных лип совсем за- растала травой. На липах гнездились тучи грачей, оглашавших криками всю окрестность. Как вспоминаешь, бывало, бабушкино гнездо, так и послышится эта надоедливая музыка. За аллеей заглохший кусочек сада, забор и калитка, ведущая к церкви. Двор весь покрыт густой, сочной травой; на нём маленькая конюшенка с сараем. Единственная скромная лошадка бабушки возила воду, самою хозяйку, исполняла все работы. Близь дома кухня с людской. Ни пор- третов, ни картин не было в доме; для освещения одни сальные свечи. Зато хлебосольством бабушкино гнездо блистало: к 8 ч. утра подавались каждый день горячие булки и крендели. С раннего утра дочь кухарки, сидя на крыль- це в прохладе, била в графине масло из сливок. Затем завтрак; в жаркие часы после полудня распиванье шипучек из чёрной смородины и др. ягод. Обед с удивительной ухой или рыбной солянкой, с тающим блинчатым или вафель- ным пирогом; зассухи 14 , смоквы 15 и пр. Подавался и ужин, но тогда я уже спала. Закармливали, не жалея желудков. В Упе водилось много крупной и мелкой рыбы. Крестьяне приносили ба- бушке огромных налимов, и они как змеи крутились по траве двора. Очень занимала меня картина Оки под крутым сыпучим берегом. По ней постоянно тянулись барки бичевой. 8, 10 лошадей, припряжённые клином с одной впе- реди к массивному канату, нудно напрягаясь всем телом, тащили вверх по течению огромные загруженные баржи. «Гысь, гысь» – кричали погонщики, щёлкая длинными бичами. Шуршали камни под ползущим канатом и лоша- диными ногами. И все эти звуки реки вместе с криком грачей из сада состав- ляли особую характерную музыку всего пейзажа древнего Жеремина. Вернусь я к своему бытию. В Лихвине мы сперва поместились во 2-м эта- же каменного дома на площади над главными в городе лавками. Зал (он же столовая) и кабинетик были увешаны старыми тёмными картинами биб- лейского содержания, вероятно, копии с итальянцев; кто-то из купцов, хо- зяев дома, был любителем культурной обстановки жилища, не подходившей к грязному двору, всегда полному возов и подвод, и всему углу площади, вско- выренному подъезжавшими и проезжавшими телегами. Старшие называли это неудобное помещение «палаццо». Скоро к лету мы переехали в более удоб- ный и чистый дом за площадью с двором и небольшим садом, за которым усердно ухаживал сам хозяин. Мне было где поиграть и побегать. Под нами и жил в 2-х комнатах молодой следователь Трусов, а позже – элегантный по- ляк, военный врач. Радовала меня светлая, весёлая конюшня с тройкой ми- лых лошадок, часто исчезавших благодаря разъездам отца. В конюшне возил- ся ворча 70-летний кучер Устин Абрамович, старый слуга бабушки. При нём скоро появился помощник, парень лет 15, грамотный, по временам приходив- ший поучиться у тётки вместе со мной. Перебрался в город и дядя Аркадий и устроился лучше нас в барском доме с мезонином, с большим садом и даже огородом. Тётя Лиза переехала к нам, поселилась в одной комнате со мной и установила правильные занятия со мной, гуляла со мною даже вне общих семейных прогулок. У неё и тогда замечались признаки чахотки, от которой она умерла через 5 лет у нас в Саратове; тётя частенько кашляла по ночам и утрам. Теперь удивятся, как могли родители посадить единственного ре- бенка так близко около чахоточной, но тогда о микробах не ведали и о за-