Тульский краеведческий альманах №20 2023 г

Òóëüñêèé êðàåâåä÷åñêèé àëüìàíàõ • Âûïóñê 20 • 2023 250 Старица, Торжок, Митино и Василёво, усадьба Знаменское-Раёк, Осташков, Нило-Столобенская пустынь, Торопец. Всё было внове, всё страшно интерес- но, часто и весело. Вышло так, что моё сильно задержавшееся становление в качестве исто- рика пошло параллельно и с его разворотом в близком направлении. Когда, покинув стезю, казалось, однозначно предписанную рождением и образова- нием в городе, «где завод переходит в завод» 2 , я ушёл работать в музей, инте- ресы ещё больше сблизились. Интеллектуально и эстетически восприимчиво- го Вадима не оставила равнодушным и местная история, особенно то в ней, что касалось культуры. Он как губка впитывал всё, что мир 90-х предлагал узнать о ней – русской и мировой, прошлой и настоящей. Наконец, втянулся во вселенную этого знания профессионально. Когда в Тульском государствен- ном университете появилась кафедра истории и культурологии и во главе неё оказался я, у него появилась возможность попробовать себя в роли преподава- теля. Это занятие (он читал студентам культурологию и специальные курсы) ему понравилось. Молодой учитель, он легко зажигался от юных учеников, особенно когда чувствовал, что зажигает их. Не потому ли, сопротивляясь вре- мени, ещё долго сохранял энергию души? Но молодые преподаватели в вузах – люди подневольные: хочешь, не хочешь, а принимайся за диссертацию. Тема определилась с первой попыт- ки – история тульских кирпичников и гончаров в эпоху Позднего Средневе- ковья. Мне, как руководителю, было странно, почему в сравнении с истори- ей оружейников, она, можно считать, не разработана. Вадим быстро вошел в неё, углубился, близко узнал, почти полюбил героев. Решился наконец пообещать, что превратит их в персонажей диссертации. Но тут-то история и приостановила течение своё. (Одна из старых преподавательниц кафедры: «Ну, вы поговорите с ним, вдохновите, подстегните». – (Пауза.) – «Спасибо за совет».) Время шло, диссертация буксовала. Такой – не вполне заморожен- ной, скорее примороженной – ситуация оставалась долго – вплоть до момента, когда я переселился в другой город, и наше общение стало перетекать из уст- ного в письменное. (Что первого стало меньше – жалею, а что писем осталось много – за это электронной почте спасибо.) Он ещё продолжал работать на кафедре, при встречах рассказывал, как к нему относятся студенты (люби- ли – гордился этим), сообщал новости трёхсотлетней давности о хитрых своих гончарах, а вот разговоры на больную тему постепенно стихли. Молчаливо подразумевалось: если напишет – хорошо, а нет – так что ж. При этом нельзя сказать, что интерес Вадима к истории угас, что из спи- ска «любителей древностей российских» он себя вычеркнул. В том-то и дело, что историческим разысканиями он заниматься продолжал: легко освоив чте- ние рукописей XVIII века, работал в архивах истово, увлечённо. (В одном из писем по поводу временного моего нездоровья призывал поправляться, ибо «есть люди, которых ты вдохновляешь своей “паранормальной” активностью». Кто бы говорил! Вот уж чьё вдохновенное упорство можно было назвать тогда «паранормальным»!) Корпел над документами не только в тульском архиве – ездил в Москву, в Архив древних актов, где дни напролёт сидел над полу- выцветшими страницами. Пик архивной его активности, насколько помню наши разговоры и вычитываю сейчас из писем, пришёлся на 2006 и 2007 го- ды. (Письма. В них Вадим отразился, конечно, не весь, но как он всё же в 2 Полстрочки из стихотворения Алексея Дрыгаса.