Тульский краеведческий альманах №20 2023 г

215 Ç. Í. Âåëèêîäâîðñêàÿ. Âîñïîìèíàíèÿ Отъезд тёти Клаши. Пропажа тулупа После смерти дяди Сани (он умер чуть старше 40 лет от рака) тётя Кла- ша, бросив всё, уехала в Москву к сестре, будто хотела убежать от своего горя. Вещи она распихала по разным знакомым и уехала. К нам она привезла заши- тый в мешковину великолепный тулуп: с огромным каракулевым воротником и каракулевой подкладкой, он был покрыт дорогим касторовым драпом. Этот свёрток мама положила в чулан. И вот примерно через год приезжает к нам тётя Клаша. Мы были очень рады её приезду. Она, между прочим, сказала, какую большую надежду она возлагает на тулуп, хочет продать его и на эти деньги купить в Москве квартиру. – Зина, – обратилась она к маме, – принесите мне тулуп. Мама принесла большой свёрток, тётя Клаша взяла ножницы и стала пороть. Я ей помогала. И вдруг, когда мешок был распорот, показался старый, изношенный, промасленный тулуп, который выдают сторожам на заводе. Нетрудно себе представить, что со всеми нами было! Тётя Клаша говори- ла, что она найдёт вора, привезёт из Москвы собаку-ищейку... Но ничего сделано не было. Чтобы понять почему, нужно вспомнить время, когда на церкви, священников был объявлен целый поход: грабили и взрывали церкви, арестовывали и убивали священников, имущество их конфисковывали... Где уж тут заявлять о краже... Было очевидно, что это дело рук нашего нового соседа Дунаева. Харламовы переехали в Рязань, а их квартиру занял завхоз завода, доносчик, крикун. Он даже и австрийский барак пытался себе подчинить. Все его побаивались. Так вот. Наши чуланы были рядом, заборы между ними дощатые, и ни- чего не стоило, отодрав доску, вытащить узел, ночью, не спеша, вынуть ту- луп, положить в мешковину эту дрянь, снова зашить и всё спокойно положить на прежнее место. А мама говорила: «Войду в чулан (он тоже тёмный), нащупаю рукой ту- луп – лежит, и мысли дурной ни разу не возникло. Дура, дура! Убить меня мало! Клашенька, одна я виновата. Ну что стоило мне положить его дома. На печку или на полати. А я?!». До конца дней своих тётя Клаша помнила этот тулуп, винила, и спра- ведливо, маму, а мама терзалась и тоже винила себя. Когда я была в Великодворье уже пожилым человеком, Вера, моя сестра, спросила: «Ну, кого помнишь? Хочешь с Женькой Дунаевым повидаться?» «Нет!» – решительно ответила я. Глава II. Переезд в Плавск В Великодворье была школа-семилетка (ФЗС – фабрично-заводская семи- летка), и Лёшка, окончив её, был отправлен к бабушке в Плавск учиться в 8-м классе. Бабушке, конечно, было трудно с ним, и она писала, что Алёшка вольничает, не слушается, сдружился с плохими ребятами. «Что делать – и не знаю, ума не приложу», – писала она. Письма бабушки читали всей семьёй: папа сидел за столом, мама, горестно сложив руки, – на табуретке, мы всей кучей – на диване.