Тульский краеведческий альманах №19 2022 г

Òóëüñêèé êðàåâåä÷åñêèé àëüìàíàõ • Âûïóñê 19 • 2022 224 готовилась под силос. Это была неплохая землянка. Достаточно просторная с вполне надёжным перекрытием. Во время бомбёжек с потолка земля сыпа- лась, но сам потолок не обваливался. Теперь я перескакиваю сразу почти через год. Было много разных земля- нок, были и хаты. Случилось, мы в одной станице дня три жили в помещении, в котором у немцев была казарма. Над дверями какие-то знаки, вроде гераль- дических. Фашистская символика. Казалось, что здесь обитает и какой-то осо- бый дух. В станице Новочеркасской пришлось дня три жить в квартире эваку- ированного художника. Холсты, краски, кисти, этюды на подрамниках. Судя по всему, это был настоящий хороший пейзажист. А у меня защемило что-то в сердце. С детства знакомые запахи... Наша часть участвовала во втором ос- вобождении Ростова. Пару дней мы квартировали в нём. А потом наша часть дислоцировалась сравнительно недалеко от Ростова, в армянской деревне Султан-Салы. Деревня довольно убогая, отношение к нам сдержанное, хотя и не враждебное. Обилие чужих вооружённых людей и не должно нравиться. Из деревни мы перебрались в довольно большую балку. Стояли мы здесь дол- го. Перед нами был Таганрог, который немцы основательно укрепили. Уст- роились и мы основательно. Даже в склоне бугра устроили настоящую баню на роднике. Мы же с приятелем Михаилом Шапиро отрыли для нас двоих очень хорошую землянку. Из общей землянки мы фактически сбежали из-за духоты и смрада. У себя же мы даже обшили стены дощечками от снарядных ящиков, из полыни сделали коврики к постелям, устроили кровати. А я из об- шивки от посылки сделал что-то похожее на простыню. Здесь мы пережили не- сколько бомбёжек. Одна бомба глубоко вошла в землю у самой нашей землян- ки, но, на счастье, не взорвалась. У немцев часто не рвались бомбы, снаряды и мины. Вероятно, эти боеприпасы делались в оккупированных странах рабо- чими, хотевшими чем-то помочь Красной армии. Нам с приятелем было жал- ко покидать своё пристанище. Видимо, человеку вообще свойственно стремле- ние обосноваться и максимально обустроить свою жизнь даже и в землянках. Но как редко удаётся это сделать, а порой и невозможно. Пропускаю ещё несколько месяцев моей фронтовой жизни. Я уже оказал- ся не в укрепрайоне, а в стрелковом полку. Осень. Приднепровские степи. Мы тщетно пытаемся столкнуть в Днепр немецкие части, укрепившиеся на его левом берегу. Здесь-то я и познакомился с тем, что такое так называемые «лисьи норы». Это тоже солдатское жилище, известное ещё со времён Пер- вой мировой войны. Это действительно норы. Их рыли солдаты там, где не было возможности устроить иное укрытие. В стенке окопа, под бруствером, делался подкоп, в который и залезал солдат. В такой норе я прожил больше месяца. Уже стояли настоящие зимние морозы. Декабрь. В своё «жилище» я натаскал травы. Вход загородил плащ-накидкой. Но как же там было холодно и голодно. Снабжение было плохое. Пищу приносили один раз в сутки ночью. В светлое время суток из-за обстрелов этого нельзя было сделать. Ни водка, ни махорка не согревали. Чтобы как-то согреть ноги, непрерывно ими сту- чишь о земляную стенку своего убежища. Доходишь до исступления, жуткой тоски. Невозможно терпеть. И, однако, терпишь... Но всему приходит конец. Вместе с ранением кончилась и моя жизнь в «лисьей норе». Начались этапы санитарной эвакуации. Санбат выпал из памяти. Я пребывал в состоянии слишком тяжёлом, поч- ти ничего не сознавал. В себя я пришёл в полевом госпитале. Большие палат-