Тульский краеведческий альманах №17 2020 г

91 Ë. Â. Áðèòåíêîâà. Êóïöû Ôåäóðêèíû, ðîäñòâåííèêè ñàìîâàðùèêà Ëîìîâà в палату гражданского суда (и был туда принят), получил причитающее ему жалованье (всего 86 р.). К 1833 г. неугомонный Яков Сергеевич был снова отставлен и успел вновь попасть под суд за оскорбление совестного судьи Жданова: как записал в жур- нал письмоводитель совестного суда Заварзин, 27 ноября 1831 г. в 9 часов утра в судейскую комнату вошел без доклада Чистяков и спросил судью Жда- нова. Чистяков оповестил о болезни своего приятеля, канцеляриста Дмитрия Панина, и «…потом говорил таковые слова, что, как смеет судья исключить из службы и требовать его, Панина, когда он болен, что это одна прижимка су- дьи… я за Панина защитник и не позволю на ногу наступить» 17 . Даже в таких косноязычных заявлениях судья усмотрел тяжкое оскорбление и поношение чести «в присутственной каморе при зерцале (власти)». Хотя Яков Сергеевич всё отрицал, но по суду был оштрафован. К моменту своего знакомства с Олимпиадой Федуркиной Чистяков по- лучил чин губернского секретаря, послужил в палате государственных иму- ществ, вновь вышел в отставку и опять находился под судом – теперь его обвиняли в совращении солдатской дочери Анны Сучковой. В мае 1839 г. в полицию с жалобой на Чистякова о совращении его дочери Анны Ивановны обратилась солдатка Пелагея Панкратовна Сучкова. О несчастье она узнала от своей другой дочери, которой Анна призналась, что отставной губернский секретарь Чистяков обещал на ней жениться, затем дать в награду 2 000 р. После обольщения он опять сулил ей 500 р. для покупки дома, обещал вы- дать замуж, дать 500 руб. на приданое, а до свадьбы – содержать и покупать разные наряды. Как водится, обещанного три года ждут, и Анна исправно продолжала ходить к нему на квартиру. Пелагея Сучкова даже продала свой домишко, собираясь приобрести новый на обещанные Чистяковым деньги, и только когда тот запретил Анне появляться у него на квартире, решила заявить в полицию. Чистяков, как обычно, всё отрицал и намеренно затяги- вал следствие, хорошо зная все уловки судейских крючкотворов. В уездный суд дело попало только через три года. Приговор был утверждён и подписан палатой уголовного суда в декабре 1842 г., но по нему все причастные во гла- ве с Чистяковым были освобождены от наказания вследствие амнистии по манифесту от 18.04.1841 г. (так как насилие доказать не удалось, а только совращение, то Чистяков был приговорён к церковному покаянию, равно как и Анна Сучкова, и её мать, обвинявшаяся в сводничестве) 18 . Чистякову уже исполнилось 40 лет. Находясь в невеликих чинах и без особого достатка, но с большими амбициями (по отзывам сослуживцев-чинов- ников, был «дерзок, злоязычен и характера беспощадного» 19 ), он стал приис- кивать себе состоятельную невесту. В городе ходили слухи о «страшном богат- стве» Федуркина и Ломова, о 50-тысячном билете сохранной казны 20 , якобы подаренном внучке Олимпиаде дедом Василием Ломовым. Яков Сергеевич засылал сватов несколько раз: купеческого сына Лебедева к Ивану Федурки- ну и своего бывшего начальника, по совместительству приятеля, председа- теля палаты гражданского суда Родичева к деду Ломову – но всё напрасно: дурная слава жениха приводила к категорическому отказу. Тогда губернский секретарь зашёл с другой стороны – он снял квартиру неподалеку от дома Федуркиных и свёл знакомство с самой Олимпиадой. Морочить головы де- вицам он умел превосходно, завязалась переписка, передавались друг другу подарки и подношения (платки носовые, книги, золотой крест, кольцо с семью