Тульский краеведческий альманах №17 2020 г

207 и мы учились прослеживать рождение мысли, идеи. Олег Яковлевич предо- ставлял пространство для развития мышления. Вместе с тем его подход не был пропитан духом диссидентства. Он был необычным, однако я счи- таю, именно так и должен вести себя преподаватель. Периодически передо мной возникает образ Стечкина: он передвигается по аудитории, делится своими размышлениями. На экзамен мы ходили, как на праздник. Обучение формированию и использованию собственных умозаключений и в наши дни является большим дефицитом в педагогической среде 4 . Как удалось этому человеку сохранить «роскошь» самостоятельного мыш- ления, да еще и во времена, которые, мягко говоря, этому не способствовали? Олег Яковлевич не был ярым противником марксистской идеологии, Стеч- кина не устраивала односторонность философской концепции марксизма, а также методы её внедрения и поддержки. Подробные размышления об этом мы находим в его книге «Философия всеединства» 5 . Изданная только в 2004 г., эта книга в основе своей представляет тот самый лекционный курс, который он читал студентам 1970–80-х годов. Многие из его учеников утверждают, что, взяв в руки эту книгу, они испытали эффект дежавю. Казалось, что сквозь страницы текста им слышится голос Стечкина: его мысли, интонации, по- строение фраз. Он вновь заставляет думать о человеке и человечестве, о не- разрывном сочетании объективного и субъективного, о рождении и развитии нравственности, о скудости простенького тезиса доминирования материаль- ного мира над духовным. Как сформировалась такая личность? Думается, два фактора сыграли в этом определяющую роль: кровь и судьба. Кровь – потому что все Стечкины несли сквозь ткань российской истории константы некоего семейного кода: независимость мышления и чувство собственного достоинства. Судьба – по- тому что Олегу Яковлевичу пришлось пройти через горнило самой страшной войны в истории нашего народа. У фронтовиков выковывалась особая стой- кость: страшнее того, что было у них за пле- чами, уже невозможно было представить, и с мудростью уцелевших они философски принимали жизнь, пусть даже она была да- лека от идеала. В 1937 г. юный Олег Стечкин должен был призываться в армию, но не прошел ме- дицинскую комиссию из-за сильной близо- рукости. Его признали годным к нестроевой службе только во время военных действий. Стечкин поступил на исторический факуль- тет Тульского педагогического института, но доучиваться ему пришлось уже после фронта. Когда началась война, он пошёл добровольцем, однако снова оказался не- годным по медицинским показателям. Не- смотря на это юноша хотел добиться своего. Стечкин отправился в Москву на переосви- детельствование, где его признали ограни- ченно годным и направили в Самарскую военно-медицинскую академию на службу Красноармеец О. Я. Стечкин. Фронтовая фотография 1941 – начала 1942 г. Из семейного архива Ò. À. Âîëîäèíà. Îëåã ßêîâëåâè÷ Ñòå÷êèí: ïàìÿòè ñîëäàòà, ó÷èòåëÿ, ÷åëîâåêà