Тульский краеведческий альманах №15 2018 г

33 ется какой-то вьюнош с портфелем, в френче и раскланивается (физика доб- родушная). – Извольте видеть, я очень устал, хочу спать с дороги... Занимай- тесь, занимайтесь, господа, я пойду, приём по делам и посетителей я буду производить завтра, да, кстати, и жена небось заждалась... соскучилась... ха, ха, – молодая! Ушёл... что за чёрт, – думаю – товарищем что-то не пахнет... Впрочем, раз- ные бывают оригиналы!.. Рожа противная, но дело ведь не в роже, а в знани- ях, преданности делу. – Что за тип он? – спрашиваю у Лямина (л. эс.), тов. председателя. – Деловой, хороший работник! На другой день разговорился Александров, начал рассказывать про Па- риж, где и я жил когда-то… Затем я слышу от т-ща Москалёва, что он повсюду говорит, что он «вместе со мною» в Париже жил… «Мы с Д.», «мы с Д.!!!» – Вы вместе с ним за границей были? – спрашивают. – Я-то был! – отвечаю, – но его я там не видел и знаком не был… Заинтересовал он меня. Важно мне было, прежде всего, уяснить себе – хо- роший ли он марксист и на какую работу годен партийную, посему порешил как-то раз за обедом в ресторане Антипова его позондировать. Зашел разговор, не помню, о каком вопросе, кажется, о нашем прямо- линейном отношении к буржуазии и мещанству вообще... Александров за- декламировал: – Мы должны показать нашу власть подлейшей буржуазии, чтобы она и пикнуть не могла, довольно ей было пить нашу кровь, нас эксплуа- тировать... И понёс, понёс обычную митинговую речь, исполненную пошлейших об- щих мест, всё повышая и повышая голос. Публика ресторанная, главным об- разом из советских служащих, обедавшая, притихла, некоторые перемигива- лись, а другие с каким-то чиновничьим подобострастием стали глядеть в рот «начальству». Мне стало как-то совестно... Дойдя до высшего пафоса он вдруг сдавленным голосом прошипел: – Вешать их нужно, резать!.. – Ну, это, положим, несколько не так, – говорю, и, желая его заставить вообще высказаться, добавляю, намеренно утрируя: – Но вы тут допустили нравственные квалификации – «подлая», там, и прочее. Мне, как марксис- ту и противнику буржуазии и вполне определённому борцу против вообще буржуазии, всё-таки думается, что буржуазия именно такая, какая она есть, какая она сложилась в определённых условиях своего бытия, и тут никаких квалификаций ей давать нельзя, ибо это значит упрекать её за то, что у ней нос красный, а в этом она не виновата, ибо другого носа ей условия не выра- ботали и белою краской его не покрасили. Александров встрепенулся: – Да она безнравственна! – А что такое нравственность? – задаю ему вопрос. – У меня, пролетария, вот нравственность, как норма – одна, у буржуазии – другая. С точки зрения буржуазии, точки зрения, сложившейся под влиянием её условий, мы без- нравственны. – Но ведь есть абсолютная нравственность! – начинает убеждать меня Александров – ведь буржуазия свободна была стать на нашу точку зрения, однако она не стала. Âîñïîìèíàíèÿ îá óñòàíîâëåíèè ñîâåòñêîé âëàñòè â ãîðîäå Áåë¸âå è â Áåë¸âñêîì óåçäå