Тульский краеведческий альманах №14 2017 г

Òóëüñêèé êðàåâåä÷åñêèé àëüìàíàõ • Âûïóñê 14 • 2017 228 Поляна – и для учащихся 582-й школы, и для Александра Владимировича Пастухова, и для всего народа – стала мерилом этих ценностей. Ясная Поляна и Толстой давали возможность осознать происходящее в контексте прошлого, прошлого великого, исполненного духовной борьбы, трудов и побед. Федин стремился «осмыслить события современности на фо- не широкой исторической перспективы» 8 . Это было особенно важно для по- нимания военного времени. В своих воспоминаниях о давнем друге по груп- пе «Серапионовы братья» Константине Федине В. Б. Шкловский замечал: «…Чутье художника привело его к Туле, к могиле Толстого… Была патетика в голосе “Костра”… святость Ясной Поляны дана так, как ее не изобразил ник- то. Толстой судит время покоем своей могилы, бескорыстием своей работы» 9 . Яснополянские окрестности изображаются глазами Нади – дочери Извековых. «Дом Осокиных на краю яснополянской, как нитка, прямой улицы Надя привыкла считать своим. Войдя в сени и обнаружив дверь на замке, она сразу потянулась к притолоке и нащупала пальцем хорошо известный тайничок. <…> Надя тихо притворила за собой сени. Дворовая лужайка ей показалась все еще примятой после топтанья танцоров на свадьбе. Огород, с помощью Маши и Нади прежде всегда ухоженный, давно не поливался. Надя пошла торопливее – до деревни Грумант, где жила Лариса, оставалось добрых полчаса хода. Перебравшись через овраг, она взяла подъем к лесному клину Заказа, сре- зала угол клина и вышла на тропу, обнимавшую лес. Тут развертывалась милая сердцу окрестность, и с яркостью вдруг поплыло перед Надей воспо- минание об одном дне ее последней школьной осени» [521]. В эти воспоминания внезапно вклинивается тревожная нота, связанная с гибелью от мороза яблонь знаменитого яснополянского сада. Это мотив пре- достережения, напоминания о хрупкости счастья и покоя. Безусловно желание Федина создать параллель природного катаклизма и катаклизма, возникше- го по воле человека, – войны. Прошлогодняя тревога Нади была предвестьем новой, более глубокой тревоги: «...Они шли тогда вдоль Старого сада яснополянской усадьбы с многолет- ними, прошедшей зимой побитыми морозом яблонями. Все было объято све- том. Но рядом с радостью его пятен по левую руку – в лесу, по правую – в саду солнце только ужаснее выхватывало из омертвелого пространства черные сучья яблонь. Не верилось, что годом раньше в такой же светлый сентябрь тут каждое дерево золотилось и рдело плодами; что пирамидами высились в междурядьях раздвижные лестницы; что громко пересмеивались женщины, подтаскивая к возам скрипевшие прутьями корзины с урожаем» [525]. Федин не случайно первым ракурсом взгляда на Ясную Поляну избира- ет именно сознание Нади Извековой. Через молодое поколение, детей героев первого романа трилогии, проходит та связующая нить прошлого и будущего, которая так важна для писателя. А место Ясной Поляны здесь вполне очевид- но. Без всяких натяжек, без идеологических догм Ясная Поляна может быть названа непререкаемой ценностью страны, которая была и остается таковой в равной степени для отцов и детей. В первые дни войны Надя вспоминает, как несколько лет назад вместе с от- цом попала сюда впервые. Обратим внимание на роль пейзажа в этом отрывке.