Тульский краеведческий альманах №14 2017 г

Òóëüñêèé êðàåâåä÷åñêèé àëüìàíàõ • Âûïóñê 14 • 2017 224 меньше, чем собственники. А прошлый год – в восемьдесят два раза меньше. Неловко сказать – все-то наше достижение вообще измерялось двумяста- ми квадратных метров. Обгонял нас, коммунальщиков, эти четыре года, фонд предприятий, учреждений, кооперации. Но и этот фонд изрядно от- ставал от собственников, которые, кстати, прошлый год в два раза опере- дили и школьное, и больничное, и жилое заводское строительство, взятые вместе. Значит, эти годы городское коммунальное хозяйство свое жилье только теряло. Нужда более нетерпимая бьет нас ожесточенно. Ведь кто бы ни соорудил домов, обслужить их должен город. А у нас еще до сих пор есть деревянный водопровод, и заменить его весь чугунным мы пока не мо- жем. Мы планируем ежегодно утечку воды. И прошедший год план блестяще перевыполнили. А что мы делаем с бедной тульской Упой. Около четырех миллионов кубометров сточных вод мы спустили в нее за год без очистки! И так за что ни возьмись: мосты, дороги, прачечные, бани... а главное – дома, дома!» [247]. Герой в какой-то момент теряет свою «тонкость», превращаясь в чиновни- ка, которому даже в прекрасном белоусовском парке нравятся расставленные им казенные скульптуры: «...Не так давно Извекову пришлось заниматься городским парком: пе- ределывалась планировка цветника, высаживались кусты, всю весну зали- вались песнями пилы вокруг возводимых павильонов и волновался и воздухе колючий запах свежей олифы. Наконец на скрещениях аллей расставлены были прибывшие из Москвы скульптуры. Аночка приехала летом. Парк уже блистал чинным порядком. Кирилл показывал жене свое многотрудное достижение. Ранним утром они обошли сначала боковые аллеи в пушистых тенях на дорожках. Это входило в за- мысел Кирилла: ему казалось – в сравнении с убором почти нетронутой природы декоративные красоты в центре парка должны просто покорить воображении дорогой гостьи» [243]. Не вполне понятно отношение к этому самого Федина. Однако Аночка иронизирует над ревностно-служебным размахом свершений своего мужа. А в душе Извекова сомнения и двойственное отношение к слому старой жиз- ни, который так нагляден во внешнем облике Тулы, вверенной его комму- нальным заботам, вновь обретают силу. Федин изображает Извекова словно бы неуверенной, срывающейся писательской рукой: с одной стороны, он хочет правдиво показать восприятие жизни конца 1930-х гг. честным, порядочным человеком, с другой – выполнить политический заказ своего времени и «вы- вести» для читателя коммуниста-энтузиаста, беззаветно преданного партийной линии, направленной на ломку прошлой жизни с ее колонками-вопросами, ти- хими улочками, вековыми деревьями и неторопливой раздумчивостью. В предвоенную неделю Кирилл пытается подвести итоги своей тульской административной деятельности. И вновь возникают сомнения и образ ко- лонки-вопроса: «Нет, не выходит из головы никчемный теперь вопрос – что же все-таки сделано за прошедшие четыре тульских года? Что прочно, что гнило? Чему предстоит выдержать испытание, чему – рухнуть? Так много, кажется, поработано для будущего, так мало выполнено. Чугунный вопрос с запятой играет на перекрестке язвительной струйкой воды: да, товарищ Извеков, – такой срок, и так мало сделано.