ДОКУМЕНТ КАК ТЕКСТ КУЛЬТУРЫ. ВЫП.3

компонент; этико-эстетический; коммуникативно-прагматический; нормативно-языковой; этно-культурологический (включая категорию языкового вкуса») (Резник, 1993, 319). Логико-аргументационный компонент обусловлен, во-первых, целью судебного процесса - доказать виновность или невиновность подсудимого, во-вторых, необходимостью логической связи композиционных частей речи, в-третьих, логической вопросно-ответной структурой коммуникации судебной речи. Этико-эстетический компонент находит воплощение как в соблюдении этических речеповеденческих норм: это и проявление уважения к процессуальному оппоненту, к потерпевшему, к свидетелям, к подсудимому (обращения на Вы, корректность и сдержанность отрицательных характеристик подсудимого, использование положительных эпитетов для характеристики лиц, выражение адвокатом сочувствия потерпевшему или родственникам погибшего); так и в яркой обоазности судебной речи, способствующей реализации её главной функции - функции убеждения. Коммуникативно-прагматический компонент учитывает адресность судебность речи, специфику конкретной ситуации, интенции говорящего. Так, например, известный адвокат Ф.Н. Плевако выбирал речевую тактику в зависимости от состава присяжных, экспертов и, безусловно, особенностей рассматриваемого дела. На процессе по делу Прасковьи Качки, обвиняемой в предумышленном убийстве дворянина Байрашевского (там имел место предварительный допрос пяти психиатров, обследовавших состояние подсудимой), адвокат строил защиту на постановке вопроса о вменяемости обвиняемой. При этом он ссылался на исторический опыт народа, на библейские примеры и, наконец, на научные труды по психиатрии, подтверждающие зависимость наличия или отсутствия душевной болезни от наследственности, воспитания и материальных условий. Его речь высоко книжная, она изобилует специальной научной терминологией, библеизмами. В другом процессе по делу обвинения князя Г.И. Грузинского в умышленном убийстве своего гувернера, обращаясь к присяжным, Плевако подчеркивал, что он очень рад, что судьбу князя решают пахари и промышленники, люди, по словам адвоката, «не несущие с собой в суд ничего, кроме простоты и чистоты сердца». Плевако строил свою речь, используя сказовую манеру повествования: «.Дело его страшное, тяжёлое. Но вы, более чем какое-либо другое, можете рассудить его разумно и справедливо, по-божески. То, что с ним случилось, беда, которая над ним стряслась, - понятны всем нам: он был богат - его ограбит; он был честен - его обесчестили; он любил и был любилt - его разлучили с женой...». Яркие оценочные эпитеты, апелляция к собственному опыту адресатов, употребление бессоюзных предложений с содержательно противопоставленными частями - все это не только репрезентирует эстетическую функцию высказывания, но и демонстрирует нарушение по отношению к подзащитному общепринятых норм человеческого общежития. Желая расположить к обвиняемому присяжных, Плевако использует в своей речи преимущественно элементы разговорного 26