ДОКУМЕНТ КАК ТЕКСТ КУЛЬТУРЫ. ВЫП.1

Романовой будет неприятный разговор с секретарем партийной организации Ильей Петровичем Муромцем и майором Поповичем (современньми былинными богатырями, стоящими на страже советского правопорядка и зорко наблюдающими за соблюдением гражданами установленных законов), ее вызовут в КГБ. Однако его бегство влечет за собой и иные последствия: «После поступка Раскольникова-Минаева уже никто ничего не скрывал. Он как будто снял все условности и запреты. Заразил микробом вседозволенности. С группой что-то случилось. Все пошли вразнос. Строгие музейные дамы выбрали себе кавалеров и - как на войне. Однова живем. Завязавшие алкоголики - развязали. Вошли в штопор. Шел пир во время чумы». Леонид Минаев показывает запуганным, зажатым в тиски политического режима соотечественникам пример презрения существующего строя, создает своеобразное новое учение, согласно которому жить надо здесь и сейчас, по велению сердца. Интересна дальнейшая судьба нового Мессии. Майор Попович сообщает Романовой непроверенную пока информацию: «- Нашли тело без признаков насильственной смерти, - бесцветно сказал Попович. - А что это значит? - Умер. Или покончил с собой». Однако от подруги Маши, приехавшей из Италии в СССР погостить у мамы, Романова узнает, что Минаев женился «на дочери эфиопского короля. На принцессе. У них дворец из белого мрамора. <...> В Париже. На площади Трокадеро. Самый престижный район. - А как они там оказались? - В Эфиопии произошел переворот, и папаша-король сбежал во Францию вместе с семьей и деньгами. А у Минаева в Париже шла пьеса. Они в театре и познакомились». Таким образом, для Романовой, как и для читателя, остается неизвестной судьба удивительного человека, охваченного, как Раскольников, одной всепоглощающей идеей свободы на грани вседозволенности и претендующего на звание нового Христа, дающего людям религию непослушания господствующему политическому строю. Заметим, что в повести есть и другие прецедентные имена, данные Минаеву Катей. В какой-то момент она узнает, что Леонид не только рисует и создает философский трактат, но и пишет пьесы, и называет его Леонардо да Винчи: «- Да. Я пишу. И рисую.И у меня есть философские труды. - Как Леонардо. На все руки». Но уже в следующем эпизоде кардинально меняет свое мнение: «Романова вглядывалась в него с Дополнительным интересом. Вот оно как... Он считает себя’ гением современности. Мания величия. Плюс к мании преследования. <...> Нет, 39