С РУССКИМ СЛОВОМ ВОКРУГ СВЕТА

30 [д]: влас[т]но, праз[д]ник, курсис[т]ка, невес[т]ка ; на месте <н> суффик- сального или корневого перед окончанием прилагательных произносится дол- гий [н:]: песча[н:]ый, ю[н:]ый ; встречается произношение [ч’] в словах что и конечно. Последнее находит отражение в рифмах петербургских поэтов. Так, у И. А. Бродского в стихотворении «Разговор с небожителем» читаем: Вот это мне и блазнит слух, привыкший к разнобою, и облегчает разговор с тобою наедине. В Ковчег птенец, не возвратившись, доказует то, что вся вера есть не более, чем почта в один конец. Аналогичные петербургские рифмы можно встретить и у других по- этов, например, у К. М. Симонова: Лишь за одно еще простить Придется вам его – за то, что , Наверно, с месяц приносить Еще вам будет письма почта . Уж ничего не сделать тут – Письмо медлительнее пули. К вам письма в сентябре придут, А он убит еще в июле. («Открытое письмо», 1943). Разумеется, современной литературной орфоэпической нормой счита- ется произношение [што] . К началу XX в. петербургское и московское произношение достаточ- но отчетливо противопоставлялись. После революции эти различия стали сглаживаться. Обязательное для всех школьное образование, а затем радио и телевидение распространяли общероссийскую так называемую «стар- шую литературную орфоэпическую норму» . В наше время она сменилась «младшей литературной нормой» , разрешающей большую редукцию гласных звуков и увеличивающей количество сильных (различительных) позиций для согласных. Главное отличие старшей и младшей орфоэпических норм – характер первого предударного гласного после мягкого согласного: по старшей норме это [э и ], по младшей – [и э ] или чаще просто [и]: в[э и ]селье – в[и э ]селье, д[э и ]ла – д[и э ]ла, с[э и ]годня – с[и э ]годня .