Университет XXI века: научное измерение

«Университет XXI века: научное измерение» – 2023 158 то рабочие требовали установления нижнего порога заработка на основе прожи- точного минимума. Причем в этих требованиях содержалась серьезная уступка именно в пользу малоквалифицированного труда. Под мощным давлением пред- приниматели, прежде всего в Петрограде, должны были пойти на уступки. Хотя, например, требование рабочих Путиловского завода по повышению тарифа, предполагавшее увеличение расходов предприятия на три миллиона не поддер- жали ни Петроградский Совет, ни большевики [10, с. 614–673]. Тем не менее, предприниматели и правительство готовы были приступить к централизованной системе определения тарифных ставок для основных категорий рабочих. Дру- гими словами, в стране наблюдалось серьезное изменение принципов оплаты наемного труда, выразившееся, помимо прочего, в росте заработков трудящихся. В целом же по России повышение номинальной заработной платы рабочим со- ставило, по некоторым оценкам, до 50 %, для малоквалифицированных рабочих – до 150–200 и более процентов [2, с. 136]. Конечно, это не означало роста реаль- ной заработной платы, поскольку покупательная сила рубля за годы деятельно- сти Временного правительства понизилась более чем в четыре раза. Поэтому именно в это время в российской экономике нарастают процессы натурализации заработной платы. С исчезновением военно-полицейских мер принуждения к труду в условиях военного времени облегчалось достижение третьей неполитической задачи ра- бочих – «демократизации фабричной жизни», которая включала в себя ряд про- цессов. Один из них – чистка администраций от «нежелательных элементов», подчас выполняемая методами физического насилия [10, с. 569]. Причем глав- ным объектом этих чисток являлись мастера, поскольку именно они были непо- средственными проводниками политики расценок, увольнений, штрафов и т. д. Все эти действия осуществлялись, как правило, через фабрично-заводские коми- теты, бравшие на себя функции не просто представительства интересов рабочих, но и контроля над внутренним порядком на предприятиях. Эти органы включали в свою компетенцию такие вопросы, как протяженность рабочего времени, та- рифы, трудовая дисциплина, найм и увольнение, разрешение различных кон- фликтов и т. д. По существу это уже было началом осуществления мер рабочего контроля, хотя в первые месяцы после Февраля фабзавкомы еще не отрицали полновластия администрации в технических, да и экономических (за исключе- нием заработков) вопросах. Тем не менее, уже в апреле в отдельных случаях, прежде всего на казенных предприятиях, компетенция заводских комитетов стала расширяться в сторону реального управления [15, p. 126–127]. Названные процессы вызывали серьезное противодействие со стороны соб- ственников, предпринимавших различные контрмеры, в том числе закрытие предприятий. В частности, они указывали на убыточность производства, на су- щественное снижение производительности труда, вызванное, помимо других причин, расходами по содержанию органов рабочей демократии [2, с. 263]. Между тем разгром июльского выступления масс существенно активизировал деятельность предпринимательских кругов по разрушению позиций фабрично- заводской демократии. Сразу после июльских событий петроградское Общество заводчиков и фабрикантов настояло на том, чтобы в коллективном соглашении