Университет XXI века: научное измерение

«Университет XXI века: научное измерение» – 2023 156 горячки» 1890-х и предвоенного роста отнюдь не означал еще утверждения луч- ших образцов организации производства. Немалая часть крупного промышленного производства принадлежала госу- дарству или напрямую зависела от государственных заказов. Так, накануне ре- волюции в состав 3643,3 тыс. рабочих общероссийской фабрично-заводской, горнозаводской и добывающей промышленности входили 385,7 тыс. рабочих ка- зенных заводов и предприятий артиллерийского ведомства [3, с. 51]. Как след- ствие, казенный или около казенный характер такого предпринимательства са- мым негативным образом сказывался на внутрипроизводственных отношениях. Руководящий состав таких предприятий впитывал в себя дух чиновничье-бюро- кратического отношения к ведению дел. В свою очередь слабо конкурентный труд формировал работника, держащегося за свои привилегии и поэтому склон- ного к патерналистскому типу производственных отношений. Впрочем, и част- ное предпринимательство в дореволюционной России в полной мере использо- вало черты отсталости страны, как, например, это делал Гужон на металлургиче- ском заводе под Москвой. В частности, целенаправленно брал на работу квали- фицированных кустарей из ремесленных деревень, позволял мастерам использо- вать такой метод стимулирования труда как побои и т. д. [9, с. 31]. Как отмечал Дэвид Мандель, в абсолютистском государстве дореволюционной России отно- шения между государством и предпринимательством выстраивались как взаимно дополняемые величины. То есть царское правительство склонно было обеспечивать фабричный абсолютизм грубыми – полицейскими – мерами [15, p. 116–117]. Конечно же, жесткие методы управления применялись главным образом в отношении многочисленной массы неквалифицированного труда, регулярно поступающей из деревни. В меньшей же мере это касалось квалифицированной рабочей силы. Ведь российские предприниматели ценили и по-своему лелеяли опытных мастеровых, щедро платя им, а подчас и закрывали глаза на определен- ные проступки весьма малого слоя рабочей аристократии. В конечном итоге наличие такой прослойки объективно служило интересам производства, по- скольку квалифицированные работники утверждали индустриальные ценности профессионализма и цеховой солидарности и тем самым балансировали проти- воположные черты работников, в огромном количестве поступающих из аграр- ного или ремесленного мира. Тем не менее, вследствие особенных черт развития российской промышлен- ности потенциал конфликтности на российских промышленных предприятиях в начале века не только не ослабевал, но и нарастал. В немалой степени это яв- лялось следствием качественного сдвига во внутренней структуре рабочего класса, становления устойчивого ядра промышленного пролетариата, объек- тивно заинтересованного в становлении современных трудовых отношений и уже осознающего политический характер своего интереса. Это, собственно, и проявилось в ходе революции 1905–1907 гг., когда рабочее движение стало ак- тивным участником происходящих событий. Однако своеобразным спусковым крючком разрушения существовавших основ индустриального порядка стали процессы, связанные с феноменом первой мировой войны. Речь идет о том, что