Университет XXI века: научное измерение

Исторические исследования 501 до окончания активной завоевательной деятельности Александра. Некоторые из специалистов, основываясь на упоминании Аррианом в одном из фрагментов «таксисов» Филиппа, Балакра и Филоты (см. Anab., IV, 24, 10), предположи- ли, что со временем число полков педзетайров в армии Александра возросло до 9–11 [6, c. 294; 10, c. 116]. Подобные выводы следует признать ошибочными, так как в указанном отрывке, очевидно, понятие «таксис» используется в широ- ком значении и обозначает подразделения легковооруженных пехотинцев [11, c. 252–253; 17, c. 300]. Базой для преобразований стало прибытие к Александру в Сузы пополнения, включавшего 500 всадников и 6 000 пехотинцев македон- ского происхождения (Diod., XVII, 65, 1; Curt., V, 1, 41–42; ср. Arr. Anab., III, 16, 10). Само формирование седьмого таксиса, видимо, произошло позднее: со- гласно Арриану, прибывшие в Сузы македонские пехотинцы были первона- чально распределены между таксисами «по племенам» (Anab., III, 16, 10). Со- глашаясь с У. Тарном [26, c. 147], справедливо обратившим внимание на это замечание Арриана, тем не менее, следует критично отнестись к предположе- нию исследователя о формировании седьмого таксиса за счет македонских под- креплений, якобы прибывших к Александру в Средней Азии [21, c. 160–161]. Р. Д. Милнс, рассматривая в рамках отдельной статьи обстоятельства создания седьмого таксиса, отмечает, что посредством формирования нового полка фа- ланги Александр стремился снизить численность воинов в прежних таксисах для профилактики оппозиционных настроений и при этом облегчить выделение сил для несения гарнизонной службы [21, c. 164–165]. С этими выводами слож- но согласиться: таксисы фаланги в состав гарнизонов включались редко, оста- ваясь частью полевой армии царя. Также не понятно как именно сокращение численности таксисов при частичном нарушении территориально-племенного принципа их комплектования могло повлиять на лояльность солдат. Истинные предпосылки реформы, как представляется, лежали в сугубо военной плоско- сти, определившей, в том числе, характер другого преобразования тех лет, кос- нувшегося македонской пехоты. О второй реформе из античных авторов сколь-нибудь подробно сообщает лишь Курций Руф. Согласно его данным, в период пребывания в Ситтакене (осень 331 г. до н. э.) македонский царь ввел новшество в виде хилиархий – подразделений, включавших по 1 000 воинов – взамен ранее существовавшим «когортам», насчитывавшим 500 воинов, причем царь назначил девять хилиар- хов на основании состязания в воинской доблести (V, 2, 1–3). В общих чертах о продвижении в должности отличавшихся доблестью командиров в рамках то- го же этапа Восточного похода пишет и Диодор (XVII, 65, 2–3). Арриан, в свою очередь, активно применяет термин «хилиархия» для обозначения подраз- делений гипаспистов в рамках описания военных действий, развернувшихся в Средней Азии и Индии, причем максимальное количество хилиархий гипас- пистов, фигурирующее в тексте, не превышает трех (см. Arr. Anab., III, 29, 7; IV, 30, 5–6; V, 23, 7). Тот же автор единично упоминает некоего «хилиарха Адея» при описании осады Галикарнасса 334 г. до н.э. (см. Anab., I, 22, 7). От- давая предпочтение данным Арриана, часть специалистов полагает, что на три хилиархии гипасписты были разделены изначально [2, c. 70; 8, c. 40; 26, c. 148].