Университет XXI века: научное измерение

Актуальные проблемы отечественного литературоведения и лингвистики 241 Яркую речевую характеристику имеет старый князь Щербакий. Он принци- пиально не использует французских слов, Кити зовет Катенькой , а Долли – Да- шенькой , а кроме того, его речь отличается несколько грубоватым, но искренним выражением мысли. Сватовство Вронского он называет подлым и дурацким , свет- ских молодых людей – женишками, тютьками, франтиками, дрянью . Вронского в противоположность Левину он именует перепелом и щелкопером . В авторской речи Толстого также вкраплениями появляются слова диа- лектного и просторечного характера; кроме того, в толстовском повествовании встречаются лексемы, по форме или по значению несколько отличающиеся от узуальных и носящие отпечаток индивидуального языкового стиля автора. Ви- димо, эти слова – из речевого обихода толстовской семьи, из повседневной ре- чи обитателей Ясной Поляны, из детства Толстого и т. д. Разумеется, у каждого человека в лексиконе имеется такой пласт лексем. Есть он и у писателей. Одна- ко далеко не каждый из них пользуется подобными словами так часто и просто, так легко и естественно, как Толстой. Писатель не делает поправки на языковое чутье и языковые привычки других – он вовлекает читателя в свой языковой мир, воспринимая свое литературное произведение как собственную «вотчи- ну», не желая приукрашать ее или подравнивать под общие правила, мнения, вкусы. Подобной лексикой создается специфическое языковое пространство именно толстовского текста. Ярким примером в первой части «Анны Карени- ной» служит форма спотыкнуться вместо литературной споткнуться (она встречалась и в Севастопольских рассказах): «Не слыхала ли она его слов, или не хотела слышать, но она как бы спотыкнулась, два раза стукнув ножкой, и поспешно покатилась прочь от него» [42]. Таким образом Толстой демократизировал лексическую систему литера- турного языка и способствовал проникновению в него многих «свободных» элементов, которые теперь воспринимаются вполне органично. В романе много излюбленных Толстым неологизмов, представляющих со- бой сложные прилагательные. В завязке встречаем такие примеры: тюлево- лентно-кружевно-цветная толпа на балу [95], петербургски-свежее лицо Алексеея Александровича [127]. На протяжении всего творчества писатель соз- давал контекстуально обусловленные выразительные сложные слова (преиму- щественно прилагательные). Есть они в Севастопольских рассказах, в «Войне и мире», в «Крейцеровой сонате», «Отце Сергии» и др. Эти авторские новооб- разования, конечно, не вошли в словарь русского литературного языка, однако они показывают, насколько Толстой своим творчеством представляет и опреде- ляет основные языковые тенденции второй половины XIX в. Так, в связи с ав- торскими сложными новообразованиями в произведениях Толстого нельзя не вспомнить авторитетное утверждение Ю. С. Сорокина, детально изучившего развитие лексики русского языка в 1830–1890-е гг., о том, что в этот период «сложные слова, явившиеся продуктом индивидуального словотворчества пи- сателей» представляют собой в развитии лексической системы языка «яркие особенности со стороны стилистической» [1, с. 307]. Отдельные слова становятся в завязке романа нарративными знаками, ко- торые вызывают у читателя чувство напряжения, непонятной тревоги. На про-