Университет XXI века: научное измерение

Актуальные проблемы отечественного литературоведения и лингвистики 197 тылка, наполовину из полированного гладкого серебра, наполовину золотая, с эмалью алого цвета. По этому легко можно было судить, что белый и розовый были цветами благородных путешественников, и что целью их путешествия было слово Бутылки. На корме второго корабля был высоко поднят старинный фонарь, искусно сде- ланный из прозрачного камня. Это означало, что путь их лежит через Фонарию. Третий корабль имел в виде девиза прекрасный глубокий фарфоровый ку- бок. На четвертом красовался золотой кувшин с двумя ручками, в форме ан- тичной урны. На пятом – прекрасной работы жбан, усеянный изумрудами. На шестом – объемистый «монашеский» стакан из сплава четырех металлов. На седьмом – воронка черного дерева с золотой инкрустацией. На восьмом – золотая чаша драгоценной дамасской чеканки. На девятом – ваза из тонкого зо- лота. На десятом – чаша из душистого райского дерева, которое вы называете «алоэ», в оправе из кипрского золота, персидской работы. На одиннадцатом – золотая, с мозаикой, корзина для винограда. На двенадцатом – бочонок матово- го золота, с виньеткой из крупных индийских жемчугов» [5]. В русской литературе самая известная рецепция списка кораблей пред- ставлена в стихотворении О. Мандельштама: Бессонница. Гомер. Тугие паруса. Я список кораблей прочел до середины: Сей длинный выводок, сей поезд журавлиный, Что над Элладою когда-то поднялся [4, с. 83]. Сравнивая корабли с журавлиной стаей, Мандельштам отталкивается от фрагмента II Песни «Илиады»: Их племена, как птиц перелетных несчетные стаи, Диких гусей, журавлей иль стада лебедей долговыйных В злачном Азийском лугу, при Каистре широкотекущем, Вьются туда и сюда и плесканием крыл веселятся… [2] В строчке «Я список кораблей прочел до середины» заключаются и иро- ничный намек на непомерную длину списка, и поэтическое объяснение того, что происходит с лирическим героем дальше: он забывает о Гомере («и вот Го- мер молчит») и размышляет о вечных вопросах бытия. Совсем другую трактовку списка кораблей находим в песне Б. Б. Гребен- щикова «Северный цвет» (альбом «Сестра Хаос», 2002): «Список кораблей Ни- кто не прочтет до конца; кому это нужно – Увидеть там свои имена». Список кораблей здесь превращается в грозное пророчество, предвестие гибели или не- счастий. Никто не хочет знать, что судьба уготовала ему тяжелую долю. Мно- гие «ахейские мужи», чьи имена вошли в список, погибли или у стен Трои, как Ахиллес, или на обратном пути, как Аякс Локрийский, или по возвращении до- мой, как Агамемнон. Одиссею же предстояли долгие скитания. Б. Б. Гребенщиков создает двойную аллюзию, обращаясь одновременно и к Гомеру, и к Мандельштаму. Понять ее можно, только зная оба текста. Образ «недочитанного списка» взят у русского поэта серебряного века, а причина то- го, что он не дочитан, кроется в содержании «Илиады». Решая эту филологиче- скую головоломку, студенты должны прийти к выводу, что античная литерату-