Университет XXI века: научное измерение

Актуальные проблемы отечественного литературоведения и лингвистики 181 го… [6, с. 174]. Прилагательное ложный является одним из самых частотных слов его публицистического наследия. И хотя семантика у этого прилагательного вроде бы вполне узуальная («несогласный с истиною; несправедливый» [3, т. 2, с. 262]), тем не менее печать толстовского творчества оно все-таки получает. И в публицистике, и в художественных произведениях Толстого прилагательное ложный используется преимущественно для обозначения реалий и идеалов свет- ской жизни. Творчество Толстого сделало это слово маркером бытового уклада и духовных устремлений русского дворянства второй половины XIX в. (подроб- нее об этом см.: [2, с. 250–254]). Многие широко употребительные прилагательные русского языка приобре- тают в трактате Толстого значение нравственно-этических категорий, застывая в форме среднего рода. Например: Вернувшись домой в этот день, я лег спать не только с предчувствием, что из моей мысли ничего не выйдет, но со стыдом и сознанием того, что целый этот день я делал что-то очень гадкое и стыдное [6, с. 174]. Или: И я почувствовал, что в деньгах, в самих деньгах, в обладании ими есть что-то гадкое , безнравственное , что самые деньги и то, что я имею их, есть одна из главных причин тех зол, которые я видел перед собой… [6, с. 232]. Л. Н. Толстой заставил «звучать по-новому» также многие прилагательные из сферы естественных и точных наук, промышленности и торговли. Имена существительные исследуемых семантических полей в трактате Тол- стого также претерпевают смысловые изменения. Слову сознание Толстой при- дает значение «понимание, осознание»: Разум работал, но работало и еще что- то другое, что я не могу назвать иначе, как сознанием жизни . Работала еще та сила, которая заставляла меня обращать внимание на то, а не на это, и эта-то сила и вывела меня из моего отчаянного положения и совершенно ина- че направила разум [6, с. 128]. Современные Толстому толковые словари давали лексеме сознание либо довольно расплывчатое определение – «действие соз- нающего и сознающегося, сознавшего и сознавшегося» [3, т. 4, с. 179], либо вхо- дящее в сферу медико-биологическую и юридически-правовую – «сознание себя, полная память, состоянье человека в здравом смысле своем, могущего отдать от- чет в своих действиях» [1, т. 4, с. 364]. Толстой «оживил» значение корня зна- , восстановив историческую связь слов сознание и знать. Толстой актуализировал и сделал атрибутом светских контекстов многие церковнославянские существительные отвлеченной семантики, характеризую- щие духовно-нравственную сферу человека. В своих публицистических работах Толстой не раз употребляет многокомпонентные перечислительные ряды, в ко- торых большая часть лексики – церковнославянская. Во всех таких случаях про- исходит если не семантическая трансформация, то, по меньшей мере, стилевой «тектонический сдвиг»: пассивные пласты отвлеченных слов религиозной сферы поднимаются на поверхность живой, эмоциональной речи художественно- философского трактата, т.е. входят в язык публицистики 70-х – 90-х гг XIX в. Вот характерный пример таких перечислительных рядов из анализируемого трактата: И когда я понял, что каждый из этой тысячи людей такой же точно человек, с таким же прошедшим, с такими же страстями, соблазнами, за- блуждениями , с такими же мыслями, такими же вопросами, – такой же чело-