Университет XXI века: научное измерение

«Университет XXI века: научное измерение» – 2018 178 вы скажете , может быть, что установление отношения человека к миру есть дело не религии, но философии или вообще науки, если рассматривать философию, как часть ее. Я не думаю этого. Я думаю , напротив… [39, с. 11]. Ответ же дается от первого лица, что соответствует формату личной беседы: Но вы спросите меня: в чем же состоит сущность этого ненаучного и нефило- софского способа познания? Если познание это не философское и не научное, то какое же оно? чем оно определяется? На эти вопросы я могу ответить только то… [39, с. 14]. Такая реализация диалогичности способствует сокра- щению дистанции между автором и читателем, убеждает последнего, что писа- тель понимает его мысли, видит различные стороны описываемого объекта, различные точки зрения, и потому, проанализировав их, пришел к одной един- ственно верной и истинной. Другим вариантом языкового воплощения диалогичности является по- строение возможных возражений в форме неопределенно-личного предложе- ния, где сказуемое выражается глаголами говорить, сказать в 3 л. мн.ч. наст. или буд. вр.: «Но такого общества нет, и потому нигде не может быть ис- тинной свободы», скажут мне [36, с. 152]; «Но разве возможна общественная жизнь без власти? Без власти люди не переставая грабили бы и убивали друг друга», говорят люди, верующие только в закон человеческий [36, с. 344]. При таком оформлении предполагаемых высказываний и ответ меняет свою форму, теряя лицо и становясь более объективным. Здесь видится уже не личное пред- положение, как в предыдущем случае, но безотносительное установление факта ложности гипотетических возражений: Говорят : дайте свободу, и народ вы- скажет свои требования. Это неправда [36, с. 159]; Скажут : «одно не меша- ет другому». Но это неправда [36, с. 159]. Иногда (например, при большой концентрации таких возможных возражений на единицу текста) слова, свиде- тельствующие о чуждости автору выдвигаемых тезисов, опускаются. Тогда са- мо выказывание помещается в кавычки, однако ответ остается таким же объек- тивно-безличным: «Перестроим общественные формы, и общество будет благоденствовать» . Хорошо бы было, если бы так легко достигалось благо че- ловечества. К несчастию, или скорее к счастию (потому что если бы одни лю- ди могли устраивать жизнь других, эти другие были бы самые несчастные люди), — к счастию это не так … [36, с. 161]. Заметим, что выбор формы представления возражений определяется отношением автора к их содержанию: если писатель считает возникающие вопросы вполне разумными, закономер- ными и логичными, такими, которые могут возникнуть у любого думающего и критически оценивающего воспринимаемое читателя, он выбирает личную форму ответных реплик; если же представленные контраргументы, по мнению Л. Н. Толстого, рождены из заблуждений, устоявшихся неверных суждений, то и возражения носят более абсолютный, нетерпящий вариативности характер. Таким образом, статьи Л. Н. Толстого «Великий грех», «Религия и нравст- венность», «Об общественном движении в России», «О значении русской рево- люции», а также предисловие к статье В. Г. Черткова «О революции» отличаются обилием авторских дефиниций и лексических повторов, художественностью, а также особым построением текста, для которого характерны анафоричность,