Университет XXI века: научное измерение

Актуальные проблемы отечественного литературоведения и лингвистики 157 словутая «слащавость» в общении – это проявление истинной любви, исключи- тельной заботливости друг о друге, обусловленные во многом еще и тем, что дети Толстые рано осиротели и рано осознали, что ближе и роднее друг друга у них нет никого. «Митенька – годом старше меня. Большие черные, строгие глаза. Почти не помню его маленьким. Знаю только по рассказам, что он в детстве был очень капризен: рассказывали, что на него находили такие капризы, что он сердился и плакал за то, что няня не смотрит на него, потом так же злился и кричал, что няня смотрит на него. Знаю по рассказам, что маменька очень мучилась с ним» [1, с. 174]. – Казалось бы, такой человек должен казаться нестерпимым, непри- ятным в общении. Но именно Митенька был главным товарищем по играм бу- дущего писателя. И даже эту капризность, вспыльчивость, сохранившиеся в брате и впоследствии, Толстой склонен рассматривать как проявление душев- ной неуспокоенности и исключительной требовательности к себе. «Он всегда был серьезен, вдумчив, чист, решителен… мужественен и то, что делал, дово- дил до предела своих сил» [1, с. 176]. В качестве главной черты брата Толстой отмечает «совершенное равнодушие к мнению о себе людей» [1, с. 178]. И это качество писатель считает бесспорным достоинством Дмитрия, ставя себе в укор невозможность «до самого последнего времени… отделаться от заботы о мне- нии людском» [1, с. 178]. И уже не как любящий брат, а как художник и фило- соф, отрицающий смерть, убежденный в продолжении жизни человека в духе, Толстой пишет: «Как мне ясно теперь, что смерть Митеньки не уничтожила его, что он был прежде, чем я узнал его, прежде, чем родился, и есть теперь, после того, как умер» [1, с. 183]. Светлый, величавый, одухотворенный образ брата Дмитрия встает перед нами со страниц воспоминаний Толстого. «Брат Сережа» называется очерк Толстого о среднем из братьев. «…Сережей я восхищался и подражал ему, любил его, хотел быть им» [1, с. 194]. Удивительное признание! Отказаться от себя, быть кем-то другим, пусть и обожаемым братом? Но надо не знать Толстого, чтобы не понять смысла этого признания. Великий писатель всегда относился к себе, может быть, чрезмерно строго, сурово, порой неприязненно, совершенно искренне недооценивал свою одаренность, свой талант, считал себя абсолютно непривлекательным внешне. А Сережа, кроме прочих достоинств, был красив. «Я восхищался его красивой наружностью» [1, с. 194], – пишет Толстой. Восхищался будущий писатель и талантливостью брата, не усматривая, по своему обыкновению, таковой в се- бе, – «его пением, – он всегда пел, – его рисованием» [1, с. 194]. Восхищался «его веселием и, в особенности, как ни странно сказать, его непосредственно- стью, его эгоизмом» [1, с. 194]. Эгоизм – безусловно, отрицательная черта ха- рактера человека, но для Толстого это качество Сережи означало проявление искренности, естественности, нефальшивости, умения быть самим собой. Ведь и поведение любимых литературных героев Толстого отмечено непосредствен- ностью, живостью, открытостью – может быть, в ущерб общепринятым «нор- мам» и «приличиям». Сергей Николаевич Толстой был единственным из братьев великого писа- теля, разделившим с ним его старость. Брат Л. Н. Толстого скончался в 1904 году,