Университет XXI века: научное измерение

Философия, культура и этика в современном мире 415 ния и мазок помимо изобразительной несут и экспрессивную нагрузку. После выхода издания именно рисунки Врубеля не приняла публика. Многим они казались «странными», «безобразными». «Русский вестник» писал: «…г.г. из- датели поручили почти всю работу некоему художнику Врубелю, давшему ряд самых невозможных и нелепых композиций» [4, 336]. Журнал «Северный вест- ник» так же негодовал: «… до какой аляповатости может доходить русская ил- люстрация к словесному произведению и до какой небрежности может дойти русский художник в деле наглядной интерпретации русских авторов» [5, 93]. Отклики подобного рода были почти в каждой рецензии. И только спустя 20 лет, в 1914 году отношения к иллюстрации изменились. Врубеля называют единственным художником, постигшим «мечтой пророческой и страстной» та- инственную суть лермонтовских созданий, а портрет Печорина оценивают как один из лучших рисунков. Критик М.Бабенчиков отмечал, что после Демона пленяет Врубеля образ Печорина: «Незабываемы рисунки его изображающие. В них со странным упорством Врубель повторяет свой собственный облик, – и это только лишний раз сближает его с Лермонтовым» [1]. Живописец своими работами к роману будил интерес к литератору и одно- временно формировал его репутацию классика русской литературы, чьи иска- ния, сомнения, вопросы были созвучны современниками М. Врубеля, а Печо- рин воспринимался как «…тоска по свободе и непостижимому, наше вечное беспокойство и искание Неведомого, наша неудовлетворенность тем, что есть – серой будничностью земного существования» [3, 116]. Подчеркивалось неоднократно, что в художественной культуре Серебря- ного века многие интонации были обусловлены личностью и поэзией Лермон- това. Творчество Врубеля здесь не только инициировало интерес к нему, но и задавало определенный ракурс восприятия. Таким образом можно говорить не только о воздействии литературы на творчество Врубеля, в частности, на символистов, где отдельный сюжет – Врубель и Лермонтов, но и обратном процессе влияния художника на современное ему состояние культуры. Иллюстрации Валентина Серова не были встречены столь шумно. Их оце- нили как неудачные. Сам он остался недоволен ими и согласился на публика- цию только после настойчивых уговоров И. Э. Грабаря, что дало основание ут- верждать, что у Серова не хватило специфического таланта иллюстратора. Уже в наше время Марк Копшицер объяснил неудачи Серова тем, что это были пер- вые опыты художника в книжной графике, а кроме того, роман не соответство- вал его художническому пристрастию. Последнее вряд ли справедливо. Лер- монтовский психологизм, ирония, стремление обнажить скрытые свойства че- ловеческой личности не могли не быть близки живописцу. Он выполнил два рисунка к повести «Бэла» и «Княжна Мэри». Каждый из них органично связан с текстом, поэтому возможные подписи – цитаты из текста. Темы, выбранные для иллюстрирования – открытые, то есть предполагают изображение того, что легко читается в тексте, зримо конкретизируя его. Но в основе конкретизации лежат разные свойства изобразительности, присущие слову. В двух первых – визуализация портретной характеристики, внешности Бэлы, и через нее – эмо- ционального состояния. Поэтому композиционным центром графического лис-